Стюарт Дж. Холл - Учение и жизнь ранней церкви

Другая загадка, которую мы обнаруживаем в Библии, — соотношение божества и человечества в Иисусе Христе. Новый Завет говорит о Нем как о Распятом и Воскресшем (1 Кор. 15:3–4; 1 Кор. 2:1–2; Рим. 10:8–9). На вопрос: «Кто же был распят?» — все четыре Евангелия отвечают в свете славы Господа, Который воскрес и восшел на небеса. Жизнь Христа пронизана силой Божией и сиянием Его величия, что порой не укладывается в представление об исторической личности Человека Иисуса. Наиболее ярко из четырех евангелистов об этом пишет Иоанн, который одновременно раскрывает сверхъестественные способности Христа и указывает на Его страдающую человеческую плоть. Он — Единородный Сын и Бог; Слово, пребывавшее в недре Отчем от начала (1:1.18); всеведущий (2:24–25; 13:1.3); Сам определяющий Свою судьбу; создавший и создающий мир; творящий невиданные чудеса; воскресший. Однако то же Слово стало плотию (1:14), испытывало усталость (4:6), жажду (19:28), скорбь (11:35), возмущение (12:27). Не удивительно, что сам евангелист как будто смущается этих слабостей и простые вопросы и молитвы Христа сопровождает оговорками (6:5–6; 11:41–42).

Если даже Иоанн видел здесь некоторую трудность, можно понять мыслителей ранней Церкви, которые взялись изобретать самые невероятные объяснения такой двойственности. Не имея в руках столь мощного орудия, как современная лингвотекстология, они вынуждены были предположить, что Христос переключался с одной сущности на другую (Феодор, Несторий) или что Слово сознательно подражало людям во внешнем поведении и ради учеников говорило заведомо ложные вещи, например что чувствует печаль или что Ему что–то неизвестно (Аполлинарий, Кирилл). Ни тот, ни другой подход не объясняет всех противоречий, и до конца так и не понятно, был ли Христос единой личностью, но с двумя сущностями или же Он — Божество с присоединенным и преображенным человечеством. Халкидонское вероопределение (как и «Том» Льва Великого) вобрало в себя оба объяснения, хотя предложенная Кириллом формулировка: «единая природа Слова Божия воплощенного» — не вошла в его текст и осталась только в сопроводительных документах собора. Если Халкидон и осудил идеи Нестория, то лишь из–за того, что ему приписывались утверждения типа «Христос — человек, исполненный Духа Божия, а не Бог, во плоти принимавший страдания». Если Евтихия предали проклятию, то лишь потому, что его представили собору как «обожествителя плоти», бесконечно удалившего Бога от падшего человечества.

Заметим, что важнейшую роль в развитии догмы играла литургия. Крещение, совершаемое по Мф. 28:19 «во имя Отца и Сына и Святого Духа», а также «правило веры», читаемое во время обряда, оказывали неявное, но существенное влияние на богословие. Учение Церкви и литургия неразделимы и являются откликами человеческого сердца на то, что Бог сказал миру через Иисуса Христа. Истинное поклонение изначально было духовным жертвоприношением всего себя вместе с жертвой Иисуса Христа, что означало соблюдение Его заповедей и преданность, выражавшуюся в мученичестве и монашестве. Непоколебимая верность учению Церкви и стала подтверждением того, что Бог во Христе примирил с Собой мир.