Оливье Клеман - Оливье Клеман Беседы с патриархом Афинагором

Так неизменно и непрерывно было до 1054 года, так должно быть и теперь, конечно же, после тщательной работы, проделанной предварительно и сообща, после всей подготовки, которой требует наша совесть.

Общая чаша в ее сиянии открывается нам на горизонте Церкви.

Вот наше спасение!

Народы Христовы — наши спутники. Ничуть не озабоченные догматическими различиями, они узнают друг в друге братьев во Христе.

Они ждут с нетерпением единства, не как отдаленного мифа, но как интенсивнейшую внутреннюю реальность.

Вот доказательство Рождества Христова!

Но горе нам, если народы достигнут когда–нибудь единства за пределами Церкви, ее структур и ее богословия!

Вот почему единение не должно быть более объектом «торговли» или бесплодных, не имеющих под собой почвы, богословских диалогов. Оно станет созиданием жизни, в котором соучаствуют те, «кто борется в любви и мире».

Поистине «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его».

«О бездна богатства и премудрости и ведения Бо–жия!» Воля Его непоколебима. Она ведет Церкви и народы к единству, она творит все новое, чтобы дать им это в общее наследие.

Придите же, братья, возрадуемся о Господе, восславим сегодняшнюю тайну. Ибо Христос рождается. И любовь простирается над землей, дабы человек стал смиренным, исполненным мужества и радости. (…)

Благодать Слова, ставшего плотью — ему же слава в веках — буди со всеми вами.

Патриарх Константинопольский АФИНАГОР, истовый молитвенник перед Богом о всех вас.

ЗАЯВЛЕНИЕ ПАТРИАРХА АФИНАГОРА КОРРЕСПОНДЕНТАМ ИТАЛЬЯНСКОГО ЖУРНАЛА «АВВЕНИРЕ» (12 ЯНВАРЯ 1969).

(…) Мир сегодня переживает момент, когда все ел ценности подвергаются испытанию. Новые открыта и огромный технический прогресс, полет человека , космическое пространство, быстрые социальные из менения, великое духовное смятение, конфликт по колений (…) создают неведомое доселе замешатель ство. И это замешательство нередко искушает на< упадком духа и пессимизмом. Но мы не должны усту пать искушению, ни на мгновение не должны подда ваться отчаянию. Сегодняшний мир переживает мукь рождения, а рождению всегда сопутствует надежда. Мы наблюдаем на нынешнюю ситуацию с огромной христианской надеждой и с глубоким чувством ответственности за тот мир, каким он выйдет из сегодняшних родов. Настал час Церкви: Церкви единой, которая должна дать новые христианские ориентиры обновленному миру, который рождается (…).

К западу, в сторону Европы, проходим через старые византийские стены, пересекаем оглушительную автостраду и вдруг вступаем в сады упокоения: кладбища без оград, стелы среди сосен и кипарисов, узенькие дорожки из камня и пыли… Большинство кладбищ мусульманские, но есть и христианские. Но вот внизу, невидный и словно укрывшийся в безмолвии, монастырь Пресвятой Богородицы, «Живоносный источник». Входим во двор, вымощенный могильными плитами; здесь похоронен скромный люд, среди них много ремесленников, о чем говорят инструменты, выгравированные на их надгробиях. В глубине, направо, маленький храм, ушедший в землю; входим, спускаемся на несколько ступенек и под широким сводом видим воду бесконечно прозрачную, воду материнскую и девственную одновременно. То же впечатление, что и в гроте Лурда: земля, ставшая прозрачной благодаря Деве–Матери, «источнику жизни».

В мусульманском и обмирщенном Стамбуле православная Церковь теперь почти невидима, оттеснена на окраины жизни. Но она хранит в себе скрытые истоки в самом центре своего бытия, остающиеся в рассеянии, но, более чем когда–либо, указывающие на окончательное Преображение.

Перед агиазмой — святым источником — небольшое кладбище патриархов. Здесь находится белый саркофаг, где теперь покоится Афинагор. Здесь он навсегда «рядом с Матерью». Лишившись земной матери в 13 лет, он всегда любил молиться пред иконами Пресвятой Богородицы. Могила патриарха вся в цветах, сказали мне. В те зимние дни, когда я ее посетил, в Стамбул привозят нарциссы целыми грузовиками. Их белый запах, чувственный и чистый, поднимается с городских площадей, как и с этой могилы. Могилы живого.