Вениамин (Федченков) - Беседы о Литургии

Да как же осмеливается этот бедный немощный грешник быть так дерзновенен? Как молния, как огонь небесный не сожжет его, не испепелит его? И, трепеща за свою немощь, ужасаясь своей службы, священник, поднимая руки, сложенные крестообразно, как бы говорит: "Нет, Господи, не я, не мои руки нечистые возносят эти дары, на кресте Твоем я возношу их Тебе, крестом Твоим покрываюсь я, на крест Твой надеюсь я, совершая эту страшную Божественную службу". Это знамение креста останавливает огонь небесный. Это знамение креста освящает священника от всякой скверны и страсти. И, покрываясь этим крестом, он безбоязненно стоит перед лицем Того, перед Которым и серафимы закрываются крыльями. Но это знамение креста имеет и еще смысл. О всех возносится жертва, о всех грехах. Но как же мы смеем просить отпустить наши грехи, чем заслужили мы эту милость?

Тем, что на каждом шагу забываем заповеди, тем, что каждую минуту своей самости, своим страстям служим? Как можем надеяться на прощение? — Да, можем надеяться, получаем прощение, получаем милость Божию, потому что жертва за наши грехи возносится на кресте. Он покрывает всех, все наши беззакония, этот покров простирается над всем грешным миром прелюбодейным, во зле лежащем. "Господи, мы не стоим Твоей милости, мы полны всякой скверны, но у нас есть крестные муки Христа Твоего, мы на них указываем Тебе, мы этими язвами закрываемся, мы во имя крови Сына Твоего просим простить нас".

Вот что говорят эти крестообразно сложенные руки, вот почему дерзновенно осмеливаемся мы надеяться на прощение. И это прощение получаем мы в Божественной литургии, она есть ось мира. Как колесо может двигаться, только утвердившись на оси, так наш мир, наше колесо жизни, может двигаться, только имея Божественную литургию, во время которой приносится бескровная жертва. И знайте, что она приносится за всех. Пусть не превозносятся те, которые не хотят взглянуть в окно Божественной литургии, топчут в безумии драгоценную жемчужину, пусть, говорю, они не мнят, что могут жить без Божественной литургии.

Если они еще живут, если едят хлеб, если источники дают воду, если солнце им светит и луна восходит на небо, то только потому, что совершается Божественная литургия, а без нее, за наши беззакония, давно бы попалил нас огонь небесный, давно бы сгнили мы в пропасти наших страстей, задохнулись бы в пучине житейских треволнений. Крест — вот наш якорь, Крест — вот наш покров; заслуги крестные, воспоминаемые каждый день за литургией, спасают весь мир от окончательной гибели…

"Иже Крестом ограждаеми…"

О чем может говорить путник, который в знойной пустыне утолил мучительную жажду? О чем может говорить человек, нашедший драгоценную жемчужину? О чем говорит больной, получивший исцеление? Исцеление от тяжелой смертельной болезни?

Путник будет говорить об источнике, утолившем его жажду. Нашедший сокровище не перестанет говорить о полученном; исцеленный будет прославлять врача, давшего ему чудодейственное лекарство. Так и я, о чем могу говорить, получив несказанную милость Божию в Божественной литургии, как не об этой литургии, святой, таинственной, великой, прекрасной.

Сегодня скажу немного о четвертом члене Евхаристического канона — об освящении Святых Даров. Скажу немного, потому что об этом можно столько говорить, что жизни человеческой не хватит, чтобы все рассказать. Да и невозможно нашим бедным, немощным языком говорить о том, что и для ангелов — предмет удивления, что с трепетом созерцают серафимы, чего не могут вполне понять самые херувимы. Это — страшная Тайна Пресуществления Святых даров, то есть превращения хлеба и вина в Пречистое Тело Христово и Пречистую Кровь Его. Нужно сказать, что этого четвертого члена Евхаристического канона не выделяет католическая Церковь. Там признают, что с момента произнесения слов "Приимите, ядите" на святом престоле уже возлежит Сам Господь. Наша православная Церковь считает, что Пресуществление Святых даров происходит в то время, когда священник произносит слова: "И сотвори убо хлеб сей…" и дальнейшие святые слова, что и составляет четвертый член Евхаристического канона.

Вознося Чашу горе с возглаголанием "Твоя от Твоих", священник так молится в тайной молитве, в то время как в храме поют "Тебе поем…": "Еще приносим Тебе словесную… службу" [и далее] замечательное слово "и мили ся деем", то есть делаем себя милыми Господу, близкими, дорогими. Вот как бесконечно велико милосердие Божие. Он позволяет нам считать себя милыми Ему.