Святитель Николай (Велимирович) - О трех самых важных вещах. Избранные письма духовным детям

Когда-то европейские королевские дворы задавали тон и подавали пример в одежде, причем тогда принималась во внимание не стоимость нарядов, а обращали внимание именно на то, что сейчас на языке ваших дочерей звучит, как пустые бубенцы: культура, просвещенность, красота и вкус. Однако сегодня, к сожалению, и королевские дворы подпали под тиранию моды торгашей со всемирной ярмарки. Сегодня одежду королей и властителей можно еще встретить, особенно в наших селах в Македонии и Черногории. Недавно в Цетинье, древней столице Черногории, оказалась одна американка, преподавательница университета. Так она мне рассказывала, как женщины угощали ее чаем. Черногорки явились на встречу в прекрасных народных костюмах, а американка была в своем модном платье. По ее словам, ей было стыдно самой себя, она выглядела, как цыганка среди цариц!

Можете еще прочитать Вашим дочерям ту угрозу, что пророк Исаия предназначал модницам еврейским, которая с течением времени стала еще более оправданна (Ис.3:16-23).

От Господа мир вам и здоровье!

На свадебном пиру в Кане Галилейской не хватило вина. Богородица видит, что гости недовольны, а хозяева смущены. Побуждаемая милостью и сочувствием, Она обратилась к Сыну Своему со словами: "Вина у них не стало", желая подсказать Ему, что Он мог бы помочь этим бедным людям. Однако Иисус ответил Ей: Что Мне и Тебе, Жено? Вот в этих словах Иисуса тебе и чудится укор, вот об этом ты пишешь и спрашиваешь, так ли это?

Нет, это не укор. Ведь если бы в тех словах был укор, Богородица почувствовала бы его в тот же час сильнее, чем мы сегодня. Если бы Она поняла, что Сын укоряет Ее, Она замолчала бы и больше не проронила бы ни слова. Между тем, Она тотчас сказала слугам: "Что Он скажет вам, то и сделайте".

Что Мне и Тебе, Жено? Это слова просвещения, а не укора. Господь хотел просветить Свою Мать, но не укорять Ее. Она из сочувствия подумала о плотской, более низкой, потребности присутствующих людей, а Он - о более высокой, духовной. Она хотела, чтобы все шло хорошо, по обычаю, чтобы никто не был обижен или пристыжен, а Он желал пробудить заснувшие и излечить заболевшие души людские. Он сошел к людям, чтобы воду нашего бытия претворить в вино, из пепла раздуть огонь. Матерь Божия, правда, хотела, чтобы Сын Ее сделал доброе дело для этих людей, однако доброе дело, о котором Она думала, было совсем крохотным. Господь тоже хотел свершить доброе дело для людей (и в этом Его сердце согласно с сердцем Матери), но Его дело - дело превеликое, соразмерное с Его Величием, и полезное всем поколениям людей до конца света. Когда гостям и сватам не хватило вина, его можно было занять и у соседей. В той земле не было недостатка в вине. Однако в тот момент важно было не вино, но чудо. Вино люди выпьют и забудут, а чудо не забывается. Вино, как потребность плоти, принадлежит земному царству, а чудо, как потребность души, принадлежит Царству Небесному. Богородица сразу же подумала о первом, а Господь мыслил о втором. Всевидящий ясно увидел, что мысли Его Матери удалились от Его мыслей, и потому Он хотел вырвать Ее из дольнего царства и вознести в Горнее. Поэтому Он спокойно сказал Ей: Что Мне и Тебе, Жено? Обрати внимание, как сказано: Мне и Тебе, значит, подразумевается: Им обоим, вместе. Иоанн Златоуст говорил по этому поводу следующее: "Это были слова обличения не Матери, но домостроительства, то есть построения Царства Небесного как в душе Богородицы, так и в душах всех, кто услышит и прочитает эти слова". Вспомни, как Господь сказал сестре Лазаря: Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно (Лк.10:41). И это тоже сказано не в укор, но для просвещения. Царство Небесное превыше всего, и все труды и заботы люди должны направить на достижение этого Царства.

Но почему Господь обратился к Ней: Жено, а не назвал Матерью? Да потому, что хотел в тот миг сильнее подчеркнуть различие между мыслями Своими и мыслями Ее, потому что, если бы Он обратился к Ней как к Матери, мы не только не насторожились бы, не обратили бы внимания на высокие слова, но и не придали бы должного значения различию в Их мыслях в тот момент. Вспомни, как Петру Христос вынужден был дать более жестокий урок, сказав: "Изыди от меня, сатана! ибо думаешь, что это не Божье, а человеческое". Если бы Он сказал: "Изыди от меня, Петр (или: человек)!", то ни сам Петр, ни мы не заметили бы бездны, разделяющей его и Господа.