Венедикт Нурсийский: Устав преподобного Венедикта

Итак, братья, вопросили мы Господа, кто может сделаться обитателем Его жилища, и услышали заповеди, к которым обязывается желающий обитать в нем. Теперь, если исполним что повелевает нам сей обучитель, то несомненно будем наследниками царства небесного. Уготовим же сердца наши и тела к воинствованию во всеоружии святого послушания заповедям, а к чему наша природа не сильна, будем просить Господа, да благоволит Он ниспослать нам помощь Божественной благодати Своей. Если истинно желаем избежать мук геенских и сподобиться нескончаемой блаженной жизни, пока есть время, пока мы еще в этом теле, будем делать то, что пригодно для вечности.

В таком виде изображена нами школа служения Господу, в установлениях которой, надеемся, нет ничего жестокого, ничего тягостного. Но если и покажется что, по требованию закона правды, для исправления пороков и сохранения любви, несколько стеснительным, не поражайся от того страхом и иди путем спасения, которого нельзя начать иначе, как только узким путем (Мф. 7:13–14)…. С продолжением такого рода жизни в вере, расширится сердце, и течение путей заповедей Господних пойдет с неизъяснимой сладостью любви; так что, если не оставим сего училища и в обучении его пребудем до смерти, то через терпение сделаемся причастными страданий Христовых, а затем сподобимся наследий Царствия Его.

Известно, что монахи бывают четырех родов.

Первый — киновиты, живущие в одном монастыре и по общему уставу, под управлением одного аввы.

Второй — анахореты, т. е. пустынники, которые удаляются в пустыни после долговременного испытания себя в монастыре, научившись бороться с дьяволом при молитве и совете многих среди братского воинства, и будучи уверены, что с Божией помощью могут уже вступить в единобортсво с врагом, низлагать его, отгоняя ег внушения в воле плоти и помышлений.

Третий, несьма нехороший вид монахов — сарабаиты, которые не обучившись под руководством опытного наставника и не будучи искушены, подобно золоту в горниле, еще рабствуя делам века и мягкие как свинец для принятия греховных впечатлений, принимают постриг, думая, что могут обмануть и Бога, а не одних людей. Они по два или три, или по одиночке, поселившис в своих, а не Господних овчарнях, вместо всякого закона имеют свои самоугодливые пожелания: что задумают и облюбят, то для них и свято; к чему же сердце не лежит, то они считают негожим.

Четвертый род монахов — гироваги (шатайки), которые всю жизнь блуждают туда и сюда, по три и по четыре дня, гостя по разным келлиям; все шатаются и никогда не сидят на одном месте, — это самоугодливые рабы чрева; они гораздо хуже сарабаитов и о поведении их лучше умолчать, чем говорить.

Мы же, оставя все другие роды монашества, с Божией помощью приступим к начертанию законов жизни киновитов — рода иночествования самого благонадежного.

Авва, достойный главенства в монастыре, всегда должен помнить, как именуется, имя начальника оправдывать делами. Он в монастыре представляет, как верится, лицо Христа; почему ничего, кроме заповедей Господних не должен он ни внушать, ни учреждать, ни повелевать, но всякое повеление его или учение да будет закваской Божественной правды в душах учеников его.

Да помнит авва, что как об его учении, так и о послушании учеников, — об обеих этих вещах на страшном суде Божием будет произведено строгое рассмотрение, и да ведает, что на пастыря падает вина, если Домовладыка найдет в овцах пользы менее чем должно. Только тогда будет он свободен от вины, когда окажется, что он употреблял все пастырское попечение, а стадо оставалось беспокойным и непослушным. Если к пагубным болезням своих овец пастырь заботливо прилагал врачевство, то он будет оправдан на суде Господнем, сказав с пророком Божиим: Правды Твоей не скрывал в сердце моем, возвещал верность Твою и спасение Твое (Пс. 39:11) а они презрением презрели меня. Тогда усугубится вина овец непокорных, и наказанием для них будет вечная смерть.

Когда кто принимает имя аввы (и бремя), то должен двояким руководством предшествовать своим ученикам, т. е. не словом только предлагать, но делом показывать все доброе и святое: ученикам более способным пусть и словом изъясняет заповеди Господни; а более грубым по сердцу и простым пусть делами своими показывает Божеские заповеди. О чем учит учеников своих, что оно противно (воле Божией и их званию), пусть делами показывает, что всего того делать никак не должно, чтобы проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1 Кор. 9:27), чтобы, если будут грешить, не сказал ему Бог: Что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои, а сам ненавидишь наставление Мое и слова Мои бросаешь за себя? (Пс. 49:16–17); смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в своем глазе не чувствуешь (Мф. 7:3).