Нил Синайский - Творения

Глава 6. Так Корнилию, молившемуся в языческом доме, когда храм не утратил еще своей досточтимости, Ангел, пришедши, сказал: «Молитвы твоя и милостыни твоя взыдоша на память пред Бога» (Деян. 10, 4), — «взыдоша», не несомненною святостью храма воспользовавшись для сего восхождения, но на крылах благого намерения воспарив прямо к Тому, Кто приял их с благоволением и милостиво. Так молитва Ионы, на полных ветрилах устремившись из глубины к Небу, достигла Божия слуха и не обуревалась великим волнением вод, тогда как молитва фарисея потерпела крушение во храме и погрязла в водах, потопленная со всем грузом, потому что не могла держаться на волнах и удобно плавать, переполнившись водою, не в силах была подняться из вод от тяжести горделивого мудрования, когда и нос ладии погрузился в восставших высоко волнах кичливости и высокомерия, и корма залита была ими.

Молитва, в пещи сопровождающая трех отроков, заставляет пламень обратиться в бегство и вне пещи отыскивать тех, которые умыслили зло против юношей. Ибо огонь, место свое в пещи уступив молитве и оставив угли лишенными попаляющей силы, открыл себе обширную пажить и пожег находившихся около пещи халдеев; внутри пещи удержал он свою действенность из уважения к телам, облеченным молитвою, а вне ее показал свою деятельность на телах, как на веществе утлом и сухом. Молитва соделала воздержанными львов, томимых голодом во рву. Чрево их сетовало на семидневное лишение пищи, но молитва убедила, по предложении готовой снеди, пребыть в любомудренном терпении; львы избрали лучше перенести мучительность голода, нежели причинить обиду отданному им святому Даниилу, которого на такую смерть осудили беззаконные варвары, — эти люди, оказавшиеся свирепейшими зверей, неумолимейшими в сравнении с кровожадными и в то же время обличение неправды своей нашедшие в правдивости львов, которые по естественному суду спасли Даниила, осужденного ими на бедственную и самую жалкую смерть.

Глава 7. Молитва Илью почтила богоподобием, не только в том, что восхищен он на Небо, подъятый четырьмя конями на огненной колеснице, так как земля стала недостойною его пребывания на ней и справедливость требовала обитать ему в эфире и в самом Небе, но и в том, что словом приводил он в повиновение те стихии, которые словом Создателя приведены в бытие: однажды низвел Небесный огнь на жертвы, назначенные во всесожжение, в другой раз поразил молниею военачальников Охозии, а в иное время властным словом заключил небо, на три года и шесть месяцев лишил плодоношения землю, воспретил обычное произрастание всякой травы, какое, по истечении известного времени, производилось Божиим повелением, естественно истекавшим из повеления первоначального.

И стихий от немедленного повиновения не удержал ни малейший знак Божия негодования, по которому можно было бы видеть, что Пророк по неразумью в самозабвении отваживается на нечто превышающее собственное его достоинство; напротив того, со всем тщанием служили они Пророку, как другу Сотворшего, Который дает повеления служителям друга, как своим собственным, — служили, справедливо убедившись, что равно обязаны подобострастно оказывать всякую услугу и Богу, и другу Божию; потому что, по пословице, у друзей все общее, и одинаковую имеют они власть над принадлежащим тому и другому, по причине любви, уравнивающей преимущества при различии достоинств и узаконяющей равночестие.

Глава 8. Молитва Моисеева разделила море, соделала, что небо произращало манну, из сухого камня извела потоки вод и воздеянием рук целый народ, вступивший в брань, обратила в бегство. Молитва Елисеева на целое воинство наложила слепоту и пришедших погубить Пророка отвела пленниками; не только не в состоянии были они учинить замышленное ими зло, но даже не могли помочь сами себе, потому что вместе с помогающим телу зрением приведены были в бездействие и оружие, и руки. Всего немощнее слепота: она не в состоянии причинить обиду тому, кого не видит, и невозбранно терпит обиду, потому что не видит также нападающего и не может отмстить ему. Посему обычай лишенных очей справедливо наименовал убогими, потому что телесных членов своих не могут употреблять, на что им угодно, хотя силою и крепостью превосходят даже тех, которые со всем прилежанием упражнялись в телесных подвигах. Молитва Петрова разрешила узы, отверзла двери темницы, отворила ночью железные врата.

И когда Павел с Силою молились «в полунощи» (Деян. 16, 25), потряслась темница, в одно мгновение спали со всех узы, воссиял в здании внезапный свет и темничного стража соделал просителем стерегомого, заставил припасть к ногам и молить о спасении, убедил, отложив безумную страсть к корысти, позаботиться о пользе душевной, после великого навыка мучить привел внезапно в великую кротость. Страж перестал ежедневный свой доход вымучивать бичами, облагать данью жалких узников, собираемое подаянием — это горькое утешение — называя своею десятиною и бедным прибавляя новые, ничем не облегчаемые бедствия, перестал уже налагать цепи на шею, узы на ноги, связывать руки, заключать в непроницаемую тьму, увеличивая тем проклятый свой доход, какой соглашался доставлять ему каждый бедняк, предпочитая лучше истаивать голодом, нежели переносить злострадание в узах и тьме.