Дуглас Хардинг: Жизнь без головы

В литературе есть множество выразительных описаний растворения всего тела. Вот несколько примеров.

Яньу (1566–1642) пишет о дзэн: «Он преподносится прямо к твоему лицу, и в этот миг все это передается тебе… Взгляни внутрь своего бытия… Пусть твое тело и ум обратятся в неподвижный объект природы, подобный камню или куску дерева. Когда достигнуто состояние совершенной неподвижности и неосознанности, все признаки жизни уходят и исчезают все следы ограничений. Ни одна мысль не потревожит твое сознание, и, подумать только, ты вдруг обретаешь легкое наполнение высшей радостью. Ты будто наткнулся на свет в непроглядной тьме, обрел богатство в нищете. Четыре элемента и пять агрегатов (скандх), из которых состоит все твое тело, больше не ощущаются как бремя. Ты так легок, так прост, так свободен. Само твое существование избавлено от всех ограничений. Ты стал открытым, легким и прозрачным. Ты обрел всеосвещающее прозрение в саму суть вещей, которые стали для тебя подобными волшебным цветам, лишенным плотной реальности. Проявилось безыскусное „Я“, Изначальное Лицо твоего бытия, обнажился прекрасный пейзаж места твоего рождения. Остался открытым и свободным лишь один проход — насквозь. Здесь ты оставляешь все — свое тело, свою жизнь и все, что принадлежит твоему сокровенному „Я“. Здесь ты обретаешь покой, легкость, недеяние и невыразимую радость».

Эту характерную легкость, о которой говорит Яньу, даос Ле-цзы (IV в. н. э.) пережил в такой степени, что, казалось, он летит верхом на ветре. Вот как он описывал это чувство: «Внутреннее и внешнее смешались воедино. После этого невозможно было отличить глаз от уха, ухо от носа, нос от рта — все было одним. Ум замер, тело растворилось, плоть и кости растаяли. Я совершенно не осознавал, на чем покоится мое тело или что у меня под ногами. Меня несло ветром, подобно сухой траве или листьям, упавшим с дерева. Я даже не знал, еду ли я на ветре — или ветер на мне».

Дзэнский мастер XVI в. Ханшань говорит о просветленном, что его тело и сердце совершенно не существуют: они неотличимы от абсолютной Пустоты. О своем собственном опыте он пишет: «Я прогуливался, и вдруг неожиданно остановился, переполненный осознанием, что у меня нет ни тела, ни ума. Все, что я мог видеть, было одним великим сияющим Целым — вездесущим, совершенным, ясным и безмятежным. Оно было подобно всеотражающему зеркалу, из которого проецировались горы и реки земли… Я чувствовал себя чистым и прозрачным». «Ум и тело пропали! — восклицает Догэн (1200–1253) в экстазе освобождения. — Пропали! Пропали! Это состояние должны испытать все вы. Оно подобно собиранию фруктов в корзине без дна, наливанию воды в дырявую чашу». «Вдруг ты обнаруживаешь, что твои ум и тело стерты из существования, — говорит Хакуин (1685–1768). — Это то, что известно как отпускание. Когда дыхание возвращается, оно как глоток прохладной воды. Это невыразимая радость».

В наше время Д. Т. Судзуки подводит итог: «В дзэн воплощение есть развоплощение, плоть — не плоть, здесь-сейчас равно пустоте (шуньята) и бесконечности». Вне дзэн не так легко найти утверждения, такие же ясные и лишенные религиозности, как эти. Однако можно найти много параллелей в других традициях, если знать, что искать. И ничего удивительного, истинное видение не зависит от случайностей истории и географии.

Конечно же, ближайшую параллель можно найти в Индии — месте рождения буддизма. Шанкара (предположительно 820 г.), великий мудрец и интерпретатор адвайты (абсолютной недвойственности), учил, что у человека нет надежды на освобождение, пока не исчезнет его отождествление с телом — не более чем иллюзией, порожденной неведением. Его истинное Я как пространство — свободно, чисто, бесконечно. Путать иллюзорное тело с истинным Я — значит обрекать себя на связанность и несчастье. Это учение существует в Индии и по сей день. Один из его самых ярких представителей нашего времени, Рамана Махарши (1879–1950), говорил ищущим: «Вы серьезно полагаете, что вы тело, что у вас есть форма. Это основное заблуждение, из которого возникает все страдание».

Христианству также известен тот факт, что подлинное озарение должно рассеивать темную смутность тела, так же как и души (хотя, как заметил архиепископ Темпл, это самая материальная из всех великих религий). «Когда твое око едино, — говорил Иисус загадочно, — все твое тело наполнено светом». Это единое око несомненно тождественно совершенному Третьему Глазу индуистского мистицизма, который позволяет видящему смотреть одновременно внутрь на Пустоту и вовне на то, что ее наполняет. И также подобно бесценной жемчужине, которую (согласно западной традиции) мы ищем где угодно, а она здесь, у нас на лбу.