Александр Мень - Тайна жизни и смерти

Она несла в себе глубокий протест против сухости и фарисейства англиканского благочестия; бросилась в объятия социалистов. Это была энергичная женщина, очень талантливая, она чувствовала, что задыхается в этой политической кухне. И она искала выход. Судьба свела ее с Блаватской. Анни Безант пишет в автобиографии, что когда она вошла к Елене Петровне, то сразу почувствовала, что выход найден. Елена Петровна после краткой беседы спросила: «Не хотите ли присоединиться к нам?» — «И мне, — пишет Анни Безант, — захотелось поцеловать край ее одежды». Так изболелась душа по чемуто духовному. И она сразу бросилась в объятия теософии, «Божественной мудрости».

Теософское движение пришло в Россию в начале XX столетия. Первое теософское общество было у нас открыто в Калуге, и местный священник отслужил молебен на его торжественном открытии. В Калуге жил Циолковский, который это все воспринял — недаром у него были такие книги, как «Нирвана» и прочие. Главные теософские работы в России печатались в Калуге. Было издано очень много как произведений Елены Петровны Блаватской, так и других женщин, которые были инициаторами движения.

Надо сказать, что в теософии господствовали женщины: Каменская, Писарева и другие. И вот этим прекрасным женщинам хотелось, чтобы наконец совершилось еще одно воплощение Христа. Поскольку они были уже убеждены, что Он неоднократно воплощался, то почему Ему не воплотиться теперь, в XX веке? И как бы проявив некоторое нетерпение, они захотели приблизить это великое событие. Они уверили себя и потом других, что Божественный Учитель с большой буквы воплотился в индийском мальчике, принявшем имя Альцеон (индийское имя его было Джидду Кришнамурти).

В 12м году, когда в Индии, Англии, Америке проводились собрания теософского общества, которое провозглашало, что через Кришнамурти говорит сам Небесный Учитель, самому Кришнамурти было около двадцати лет. Я помню его фотографию (он умер совсем недавно, лет восемь назад, в Америке). Это был прекрасный индийский юноша, в белой тоге, с длинными волосами, и когда он выходил, были цветы, музыка, и Учитель Небесный говорил через него. На самом деле, как отмечает Всеволод Соловьев, теософское движение превратилось в пропаганду модернизированного вида буддизма, очень далекого от настоящего буддизма, с явным антихристианским уклоном. Правда, Анни Безант старалась этот антихристианский уклон както сгладить.

И в 1912 году была произведена первая попытка изменить курс теософии. Немецкий специалист по Гете, филолог, философ Рудольф Штайнер вышел из теософского общества в знак протеста против Кришнамурти и создал другое общество — антропософское. Антропософская доктрина была попыткой христианизировать теософию: опираться не на индийский опыт, а на христианский. И многое в этом отношении было Штайнером сделано, многое достигнуто. Его горячим приверженцем был русский поэт Андрей Белый, очень высоко его ставил Максимилиан Волошин, его жена Маргарита Васильевна Сабашникова потом стала горячей штайнерианкой и, покинув мужа, уехала туда, где жили Штайнер и его группа.

Но сейчас мы не будем удаляться в эту сторону. Я только для того отметил все это, чтобы сказать, что Штайнер сохранил перевоплощение как принцип эволюции. Более того, оно стало для него как навязчивая идея: перевоплощаются люди, животные, Земля, Луна, Юпитер, все планеты, Солнце... Штайнер был замечательный человек — великий организатор, художник, музыкант, оратор, писал много. О нем есть великолепные воспоминания Андрея Белого, недавно изданные на Западе.

У Штайнера был опыт этих «соседних миров», обманчивых, туманных, темных, и, воспринимая их, он записывал, фиксировал, и благодаря своему творческому воображению создавал грандиозные, фантастические картины мировой истории. Когда читаешь его описания того, что происходило на Земле, просто диву даешься — ни один фантастический роман такого не придумает. Между тем доктор Штайнер был человеком одновременно и здравомыслящим. Свой первичный опыт он принял за окончательный, глубинный, духовный. Он недаром назвал свою доктрину «Антропософией». Он говорил, что в этом опыте мы познаем не Божество, а тайну человека, человеческую мудрость. Но как метко выразился Бердяев, лично знавший Штайнера, что как трудно в теософии — богомудрости — найти Бога, так и в антропософии Рудольфа Штайнера трудно найти человека.

Человек превращается в какоето существо, разъятое на множество элементов, планов. Все книги Штайнера наполнены иерархиями, космическими измерениями — личности там уже нет места. И нет места живому личностному Богу, хотя лично Штайнер, вероятно, в своем опыте какоето общение с Ним имел.