Александр Мень - От рабства к свободе

Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей.

…ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда передо мною.

Тебе, Тебе единому согрешил я…

Когда человек сделал что-то нехорошее по отношению к другим людям, он прежде всего виноват перед Святым.

…лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем.

Еще несколько очень примечательных строк из этого псалма:

Господи! отверзи уста мои,

и уста мои возвестят хвалу Твою.

Ибо жертвы Ты не желаешь, — я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь.

Жертва Богу — дух сокрушенный;

сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже.

То есть, человек в древности думал, что можно какими-то магическими действами ублаготворить Небо; но оказывается, что жертва Богу не нужна, а Ему нужно сердце, сокрушенное и смиренное.

Конечно, вы спросите, а что же это значит — сокрушенное и смиренное сердце? Может быть, это какое-то самоуничижение, которое паче гордости?

Ничего подобного. Смиренный — это человек особого состояния духа. Кроткие (анавйм) — это те, кто ненавидит насилие, кто хочет привнести в мир твердость, чистоту, доброту и мудрость. Поэтому Христос в Своей проповеди говорит: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю».

Заметьте, оборот какой: они наследуют землю — но какую землю? А это все те же парадигмы: освобождение из рабства и грядущий мир, который здесь символизируется некоей обещанной землей.

«Блаженны кроткие», то есть они счастливы. Значит, кротость — это не слабость, а сила. Как раз в озверении, в жестокости проявляется слабость людей. И мы всегда знали, что такие люди, как Муссолини, Гитлер, Сталин были слабыми людьми. Они обладали силой воли, для того чтобы насаждать свое насилие, но на самом деле внутри они были людьми глубоко несостоятельными, и вся их деятельность была попыткой скомпенсировать свою недостаточность. Таких людей рождает комплекс неполноценности.

Смиренный человек этим комплексом не страдает, потому что он знает, что он и перед Богом, и перед миром такой, какой он есть. Ему не надо никаких компенсаторных механизмов. Смирение — это величайший здравый смысл. Гордыня — это искажение перспективы. Когда она становится патологической — мы имеем манию величия. Мания величия у психически больного человека — это не что иное как патологическое преувеличение гордыни. Поэтому очень легко увидеть гордыню в ярком, карикатурном свете мании величия.

Псалтирь — это книга мистики и свободы. Мистики, потому что она учит человека о возможности каждой души приблизиться к Богу. Поэтому древнейшие, архаические слова, написанные две с половиной, а может быть, и более тысяч лет тому назад, звучат сегодня очень актуально:

Как лань желает к потокам воды,

Так желает душа моя К Тебе, Боже!

Всякий человек, который любит, знает, что дистанция, отделяющая его от любимого существа, становится порой невыносимой, и он хочет к нему приблизиться. Такая любовь наполняет душу, открытую к Богу. И как олень стремится к источнику, не боясь хищника (эти образы все очень конкретные, реальные), так душа жаждет Божества. Олень идет к источнику, где его может ждать хищник, но ему так нужно напиться, что он идет вопреки всему. Эти слова из 41-го псалма.

Вот почему Иисус Христос так любил псалмы и, даже умирая, молился словами псалмопевца.

21-й псалом — это псалом страдания человека, который любит Бога; и Бог не дает ему гарантий, не создает ему благоприятных условий, а открывает его всем ветрам. И этот человек спускается на самое дно страдания и оттуда взывает: ламма, ламма савахванй — «Почему? Почему Ты меня оставил?»* И все кончается победой и торжеством: пройдя через это испытание, человек торжествует.

Именно этот псалом, умирая, произносит Христос на кресте. Люди не понимали, когда Он восклицал: Эли, Эли — «Боже Мой, Боже Мой». Кто-то говорил: он зовет Илию-пророка, потому что на древнееврейском языке имя Илия звучит как Элийау. А многие наши современники, читая Евангелие поверхностно, думают, что Христос просто восклицал эти слова, находясь в отчаянии. Нет, это была молитва, которая кончается совсем не словами отчаяния, а прославлением Творца:

Ибо Господне есть царство; и Он — владыка над народами.

Вот идея универсализма — побеждается всякое зло.

Ты, Господи, не удаляйся от меня; сила моя! поспеши на помощь мне;

избавь от меча душу мою, и от псов одинокую мою.

Спаси меня от пасти льва, от рогов единорогов, услышав, избавь меня.