Протоиерей Александр Мень - Навстречу Христу. Сборник статей

Какое преимущество между сгнившими?

Тот же прах, те же кости — и герой Атрид и нищий Ир, царь Константин и мой служитель, и кто злострадал и кто благоденствовал, у всех нет ничего, кроме гробов 3 3 Там же. С. 47. .

Настроение, родственное настроению Экклезиаста, было не бесполезно для св. Григория. Оно окончательно решило его судьбу. Из двух путей он выбрал тесный и скорбный путь подвижничества, чтобы тем самым победить зло, которое проклятием тяготеет над миром. Он понимал, что только у ног Христа может найти настоящий покой страждущая душа, он чувствовал, что только Спаситель властен остановить бурю противоречий и страдания. Что такое жизнь без Света Божия? Св. Григорий рисует ее образ в стихотворении «Жизнь человеческая».

Эта краткая и многообразная жизнь есть какое-то колесо, вертящееся на неподвижной оси, и хотя представляется чем-то неподвижным, однако же не стоит на месте…

Но самое замечательное произведение св. Григория — поэма «О человеческой природе». Здесь тема «свет во тьме светит» достигает своего наилучшего выражения. Св. Григорий сначала бесстрашно опускается в черную мглу пессимизма, а вслед за этим указывает заблудившейся и истомленной душе «Путь, и Истину, и Жизнь».

Вчера, сокрушенный своими скорбями, сидел я один вдали от людей в тенистой роще и снедался сердцем.

Ветерки жужжали и вместе с поющими птицами с древесных ветвей ниспосылали добрый сон даже и слишком изнемогшим духом.

А на деревах, любимцы солнца, сладкозвучные кузнечики из музыкальных гортаний оглашали весь лес своим щебетаньем.

Неподалеку была прохладная вода и,

тихо струясь по увлажненной ею роще, омывала мои ноги.

Но мною так же сильно, как и прежде, владела скорбь.

Ничто окружающее не развлекало меня,

Потому что мысль, когда обременена горестями, нигде не хочет встретить утешения…

Кто я был? Кто я теперь? И чем буду?

Ни я не знаю, ни тот, кто обильнее меня мудростию…

Далее св. Григорий дает самую мрачную картину человеческой жизни, не останавливаясь перед жестокими выражениями и страшными образами. Но в конце концов он побеждает печаль и, обращаясь к своей душе, говорит:

Все ниже Бога. Покорствуй слову.

Не напрасно сотворил меня Бог.

От нашего малодушия такая мысль.

Теперь мрак, а потом дастся разум, и все уразумеешь…*.

Св. Григорий, подобно большинству христианских учителей древности, начиная с апостола Павла, испытал влияние стоической философии. В стоиках св. Григория особенно привлекал своеобразный аскетизм и презрение земных благ. В стихотворении о философской нищете он во многом перекликается с Эпиктетом и другими стоическими писателями.

Ты и в болезни весел,

Роскошествуешь, если только богат, чувствуешь, правда, зло, но, однако, есть у тебя и врачевство от болезни.

А другой беден, но воздержан.

И он втрое блажен, потому что нет у него ни зла, ни врачевства от зла…*.

В поэме о смиренномудрии св. Григорий прямо ссылается на античных философов, в частности киников и стоиков, как на примеры воздержания и самообладания.

При всем этом св. Григорий был далек от стоической гордости и превозношения своими подвигами. Он сумел избежать того чувства собственного превосходства, которое порой возникает у людей, ведущих углуб-ленно-созерцательный аскетический образ жизни. Он не осуждал тех христиан, которые были неспособны вести такую жизнь и отдавали Церкви свои силы на трудном поприще общественной борьбы. У св. Григория есть по этому поводу следующее четверостишие:

Чему отдашь предпочтение — деятельной или созерцательной жизни?

В созерцании могут упражняться совершенные, а в деятельности многие.

Правда, и то и другое хорошо и вожделенно.

Но ты к чему способен, к тому и простирайся особенно *.

Эти мудрые слова свидетельствуют о глубоком проникновении св. Григория в законы христианской жизни.

Итак, св. Григорий избрал свой путь. Он решился «жить жизнью, чуждой жизни». Но Бог судил иначе.

Св. Василий Великий направил своего друга в качестве епископа в Сасимы. Св. Григорий в одной автобиографической поэме так характеризует это место:

Там всегда пыль, стук от повозок, слезы, рыданья, собиратели налогов, орудия пытки, цепи; а жители — чужеземцы и бродяги.

Такова была церковь моя в Сасимах!..*.