Протоиерей Александр Мень - Навстречу Христу. Сборник статей

Нужно беречь, как заветную святыню, семя, посеянное в душе встречей со Христом Спасителем, и тогда оно вырастет в древо Царства Божия (Мк 4.30–32), и тогда путь ко Спасению увенчается стяжанием Святого Духа, которое есть истинная цель и смысл христианской жизни.

Свящ. А. Мень (с. Алабино Моск. обл.)

ЖМП. 1961. № 2. С. 45–49

Скорбные дни Страстной седмицы на исходе. В ушах еще звучит плач Богородицы и погребальный звон колоколов… Но вот над погруженным в траурный сумрак храмом несется победная песнь: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небеси…» И все внезапно перерождается, все наполняется ликованием. Сколько сердец заставляли трепетать эти звуки! Мы ждали их, как солнца после холодной ночи, как весны — после долгой зимы. Мы знали, что плач сменится торжеством, что за покаянием последуют искупление и прощение. Трагедия Голгофы разрешается для нас через таинство, совершившееся в саду Иосифа Аримафейского. Но как мало похожи наши чувства на то, что переживали друзья и ученики Иисуса в конце той первой в истории мира Страстной седмицы. Мы ждем и надеемся, а они были полны страха и отчаяния, мы прозреваем явление Воскресшего, а для них оно было неожиданным.

Вечер той великой и страшной субботы был овеян покоем смерти. Опустело лобное место, унесены кресты и тела разбойников, распятых с Иисусом Назарянином; воины вернулись в преторию и, быть может, уже позабыли о казни, совершенной так недавно. Только, может быть, сотник не находил покоя от мысли, что он участвовал в убийстве Праведника…

Обеспокоенные тем, что Пилат отдал тело Иисуса Иосифу, архиереи и книжники решили полностью довершить свое черное дело. Они выпросили у прокуратора разрешение опечатать гробницу Казненного и выставить около нее стражу. Теперь они могли быть уверены, что с Галилейским Пророком покончено: ведь ученики Его, если и захотят, не могут унести Его Тело из гробницы, чтобы потом распустить слух о Его воскресении. Таким образом, само имя Его вскоре забудется.

Переменчивая толпа, пораженная зрелищем последних минут Иисуса и устрашенная явлениями, сопровождавшими Его смерть, вероятно, скоро успокоилась, не видя более знаков Божественного гнева.

Среди испуганных и ошеломленных учеников Христа царили смятение и страх. В их сознании не умещалось все, только что совершившееся: ведь всего неделю назад, когда Учитель въезжал в Святой Град при восторженных кликах паломников, их надежды на близость мессианского царства были, казалось, так близки к осуществлению… И вдруг все изменилось: их Учитель предан в руки врагов, Его хватают в Гефсиманском саду и связанного ведут в город… беззаконный суд и издевательства над Ним архиереев… Пилат, умывающий руки и отдающий Его на казнь, и, наконец, Голгофа — все это казалось неправдоподобным, тяжелым сном. Но, увы, это была жестокая действительность. Тот, Кто ходил с ними по берегам Генисаретского озера, Кто учил их с вершины зеленого холма, Кто одним словом исцелял болезни, Кто был так добр и кроток, Кто обещал привести их в Царство Божие, — теперь мертв и покоится в могиле, заваленной тяжелым камнем. Навсегда замолк Его ласковый, проникновенный голос, и они не услышат больше знакомых слов: «Истинно, истинно говорю вам…»

Это было беспримерное крушение надежд. Ни Петр, которому Он обещал ключи Царства, ни Иоанн и Иаков, надеявшиеся сесть по сторонам Его трона, не помнили Его таинственных слов о Воскресении, а если и помнили, то не понимали. Может быть, они относились, эти слова, к последнему всеобщему воскресению мертвых. Вера теплилась в них до последней минуты; в любой миг Страстей они могли ожидать, что Иисус проявит Свое могущество и посрамит врагов. Но Он умер — поруганный, оплеванный и, казалось, бессильный против фарисеев, законников, толпы и солдат…

Какой могущественной и неумолимой казалась теперь ученикам власть прокуратора и старейшин! Они не посмели даже приблизиться к гробу, куда Иосиф и Никодим тайно и поспешно переносили тело Господа. Только женщины издалека смотрели на это погребение, решив по прошествии субботы прийти к могиле и помазать тело Учителя благовониями, как того требовал обычай.

Миновала суббота. В предрассветном сумраке поспешили женщины к одинокой гробнице у Голгофы. Они ничего не знали о страже и беспокоились только о том, кто поможет им отвалить тяжелый камень. Но могла ли существовать преграда для любящих и преданных сердец?