А. И. Клибанов: Духовная культура средневековой Руси

Воспроизведем выдержку из источника, приводимого Павло- вым–Сильванским, в котором убедительно отражен характер взаимоотношений церкви и мирской организации. Кроме того, этот источник не ранний, а поздний, что свидетельствует об устойчивости традиции, и относится он к нечерноземному центру, а не к северу, где общественные и культурные связи были долговечней: «Лета 7181–го, февраля в 14 день, Пошехонского уезду, Ухтомские волости, Кирилова монастыря, вотчины старого села Борисоглебского, поп Силуян Кирилов, да церковный староста Антроп Патрикеев, да выборные крестьяне (три имени. — А. К .) и все прихожане того старого села, посоветовав о церковном строении и выбрали из прихожан своих… Дея Исаева, что ему ехать в мир и собирать в церковное строение… В том ему, Дею Исаеву, мирской и выбор дали» [21] Там же. С. 71. .

В жизнедеятельности мира нашли место и своеобразные организации монастырского типа с приданными им одной или несколькими церквами. Как пишет Павлов–Сильванский, «в некоторых волостях вместо церквей сооружались мирские монастыри» (курсив мой. — А К.)[22] Там же. С. 70.. Они служили филантропическим целям — материально–бытовому обеспечению населения на случай старости, болезней и инвалидности. О времени возникновения такого типа монастырей и степени их распространенности судить трудно из‑за недостатка исторической информации, впрочем специально и не изучавшейся. Павлов–Сильванский называет монастырь в Чюхченемской волости на Двине, о котором сохранилось письменное свидетельство, датированное 1582 г.: «Монастырь этот… был в полном подчинении у крестьян: казной монастырской распоряжалась волостная община» [23] Там же. С. 70—71. . По–видимому, речь идет о Чюхченемском Никольском монастыре. Наличие такого типа монастыря соответствовало и общим распорядкам в Чюхченемской волости. Эта волость тогда имела своего земского судью — признак обладания реальной властью органами местного самоуправления [24] См.: Судебники XV‑XVI веков. М.; Л., 1952. С. 420—421. Примеч. .

Больничные учреждения существовали и при крупных монастырях–собственниках. Они известны уже с конца XI в. Это совсем иного типа больничные учреждения, чем те, о которых писал Павлов–Сильванский. Также иного типа были больничные учреждения, содержащиеся и за счет казны и добровольных пожертвований населения. Общее представление о положении этих больничных учреждений дают материалы Стоглавого собора (1551 г.): «а нищие и клосные, и гнилые, и престаревшиися в убожестве глад и мраз, и зной и наготу и всякую скорбь терпят, и не имеют, где главы подклонити, — и по миру скитаются. Везде их гнушаются. От глада и от мраза в недозоре умирают и без покаяния и без причастия, ничем не брегомы» [25] О милостыни. Стоглав // Российское законодательство Χ—XX веков. М., 1985. Т. 2. С. 270—271. . На риторический вопрос Стоглавого собора: «На ком тот грех взыщется?» — крестьянский мир отвечал практически. Свидетельством чему и служит Чюхче- немский монастырь, существовавший и через тридцать лет после того, как на Стоглавом соборе поднят был вопрос «О милостыни». Мирской почин, конечно, не мог изменить ситуацию в целом, о которой с такой откровенностью свидетельствуют материалы Стоглавого собора. Но жизнь подсказывала ответ: на том свете не «взыщется», а на этом ответчиков не сыскать.

Наконец, Павлов–Сильванский усматривает «остатки прежнего общинного единства» (действительно «единство» относилось к «прежнему», весьма почетной давности, времени, задолго до того как в среде общинников появились «прожиточные», «добрые» элементы, преимущественно и стоявшие у кормила мирских властей) в том, что некоторые погосты наряду с мирскими названиями именовались по названиям церквей — Ореховский погост назывался и Спасским, Передольский — Никольским [26] Павлов–Сильванский Н. П. Феодализм… С. 72. .

Вслед за Н. П. Павловым–Сильванским столь своеобразное социальное явление, как «мироприход», было изучено С. В. Юшковым. С. В. Юшков ограничил поле своего исследования Русским Севером XV‑XVII вв., так как по стечению ряда обстоятельств — социальных, исторических, географических — это явление выразилось здесь с наибольшей полнотой. Исследователь обратился к истории приходской жизни на Севере России также и потому, что она не составляла исключительно региональное явление: «Приход на Севере более, чем ще‑либо, сохранил черты древнерусского приходского строя…» [27] Юшков С. В. Очерки по истории приходской жизни на Севере России в XVII вв. СПб,. 1913. С. 3.