А. И. Клибанов: Духовная культура средневековой Руси

Наиболее информативными, но и самыми уникальными являются сочинения, вышедшие из‑под пера представителей социальных низов. Их немного, но значение их первостепенно. Дело в том, что устное народное творчество — богатейший источник изучения духовной культуры народа — зафиксировало не наивысший (понятийный) предел духовной культуры народа. В этом отношении фольклор имеет свою внутреннюю границу. Ему противопоказана теоретическая, или, скажем лучше, отвлеченная мысль (абстракция). Фольклор, по сути своей, — разновидность творчества образного, наглядно–чувственного, конкретизирующего. Он черпает свои изобразительные средства из народного быта и нравов, традиций и обычаев. Правда, с теоретическими формами народного творчества на раннем этапе вообще приходится встречаться не часто. Они разовьются лишь в XVII в. Фольклорные жанры во всем их многообразии — мифопоэтическое творчество, эпос, волшебные и бытовые сказки, исторические предания и исторические песни, бывальщины и былички, баллады, обрядовая поэзия, причети, духовный стих, пословицы и поговорки и т. д. функционируют в историческом пространстве не только как рядоположенные, когда жанры сосуществуют единовременно, но и образуют иерархию, т. е. выстраивают эволюционный ряд поступательного развития народной духовной культуры. Эти наблюдения открывают историку доступ к фольклору как к источнику изучения сознания народа в эпоху средних веков. То обстоятельство, что фольклорные источники сохранились в записях более позднего времени (самые ранние и довольно редкие относятся к XVII в., далее — ко второй половине XVIII в., когда к собиранию фольклора обратились русские просветители, и, наконец, наиболее полные записи к XIX в.), требует особого к себе внимания, но не обесценивает этого источника.

Исследования типологии фольклора позволяют сделать вывод, что типологические отличия фольклорных жанров суть отличия конститутивные и потому запечатлевшие в себе историю форм сознания. Историчность же сознания определяется не только по объему информации, возрастающему от одного времени к другому, но и по изменениям в его структуре. Как отмечает А. Ф. Лурия, «люди, живущие в условиях различных исторических укладов, различаются не только различной формой практики и различным содержанием своего сознания, но и различной структурой основных форм сознательной деятельности» [3] Лурия А. Р. Психология как историческая наука (К вопросу об исторической природе психологических процессов) // История и психология. Μ., 1971. С. 48—49. . Фольклор и открывает возможность к изучению смены исторических форм сознания.

Духовная культура русского средневекового крестьянства одна из наименее изученных областей в исторической науке. Капитальные труды академика Б. А. Рыбакова «Язычество древних славян» и «Язычество Древней Руси» посвящены древнему славяно–русскому культурному наследию, известному как языческая культура. В поле зрения ученого проблемы истории народной культуры на протяжении тысячелетий вплоть до образования государств в восточном славянстве. Как показал Б. А. Рыбаков, эта культура синкретическая, традиционная, хотя в рамках традиции происходили изменения, и весьма глубокие. В работе Б. А. Рыбакова выявлены культурные преемственности, ведущие из глубин первобытности к пореформенной деревне, в обиходе которой «явно и полнокровно» проявлялась еще языческая культура славян. Сила традиции позволяет оценить и силу новаций в народной культуре последующих веков, в частности XIV‑XVI вв., т. е. в интересующее нас время. Облегчает исследователю задачу и плодотворное и систематическое изучение духовной культуры средневекового крестьянства историками древнерусской литературы и искусства, особенно фольклористами.

Опыт изучения явлений духовной жизни народа XIV— XV вв. имеется в известном исследовании Л. В. Черепнина «Образование Русского централизованного государства в XIV— XV вв.», где этому посвящен параграф «Идеология крестьянства». У исследователя не возникал вопрос, имело или нет крестьянство идеологию. Его ответ положителен: «При изучении вопроса об образовании Русского централизованного государства было бы очень важно поглубже ознакомиться с идеологией русского крестьянства как такой социальной силы, которая играла первостепенную роль в общественном развитии того времени». Но, констатирует он, «к сожалению, у нас для этого почти нет источников» [4] Черепнин JI. В. Образование Русского централизованного государства в XIV— XV веках. М., 1960. С. 265. . Те же источники, которыми пользовался Л. В. Черепнин, «отражают (и то далеко не полно) идеологию лишь одной (правда, значительной) части крестьянства — населения черных (государственных) земель» [5] Там же. С. 263—264. . Исследователь приходит к выводам: 1) «крестьянское сознание» (XIV‑XV вв.) не обладало способностью охватить всю сложность антагонизмов феодального общества «и было склонно представлять себе идеальные порядки в пределах черных волостей в виде свободного общинного крестьянского землевладения, охраняемого великокняжеской властью от посягательств на него со стороны бояр и духовных корпораций»; 2) порядки эти мыслились как основанные на традиции, и поэтому наступление феодалов на черные земли воспринималось как «суровая быль»; 3) «сознание крестьян противопоставляет такой были старину у когда господствовали другие порядки. Воспроизвести ушедшую старину могут «старожильцы», память которых сохранила исчезнувшие отношения» [6] Там же. С. 266. (Курсив мой. — А. К.) .