Свящ. А. Дружинин - Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского

Св. Василий Великий. О Святом Духе. Гл. XXIX, num. 71: ούδέν διάφορον δραν, ώς γε προς την όρθην της εύσεβείας έννοιαν ένομίσθησαν. См.: Migne. PG. Т. XXXII. Col. 201.

Ibid., num. 72. Col. 201: «Και ό 'Αλεξανδρεΰς Διονύσιος, ό και παράδοξον άκουσαι, έν τη δευτέρα προς τόν όμώνυμον έαυτοΰ έπιστολή Περί έλέγχου καί απολογίας οίκω τόν λόγον άνέπαυσεν».

См. 9–е примечание бенедиктинцев на послание св. Василия к Максиму Философу. Migne. PG. Т. XXXII. Col. 269.

Rufini Liber De adulteratione librorum Origenis// Migne. PG. Т. XVII. Col. 622. Такое же мнение высказывают бенедиктинцы в 9–м примечании на послание св. Василия к Максиму Философу. См.: Migne. PG. Т. XXII. Col. 269–270.

Геннадий Массилийский. О церковных догматах. Гл. 4: «Ничего сотворенного или служебного мы не признаем в Троице, как хочет Дионисий, источник Ария». Из писателей последнего времени назовем Foerster'a, который в своей брошюре De doctrina et sententiis Dionysii Magni (Berolini, 1865. S. 21) высказывает мнение, что Дионисий заблуждался non solum forma, sed etiam re и неточно изложил учение о Христе.

Так рассуждает Morize в своей книге «Denys d'Alexandrie». Paris, 1887. P. 160–161.

Ibid. P. 157–158.

Ibid. P. 161, not. 1.

Martini. Dogma von der Gottheit Christi. S. 204 ff.; ср.: Foerster. De doc–trina et sententiis Dionysii Magni. Berolini, 1865. P. 19.

Такой взгляд развивает Дитрих в своей книге «Dionysius der Grosse». Freiburg, 1867. S. 111 и 115, где он приходит к тому заключению, будто Дионисий «не мог дать себе отчета в значении своих выражений, не сознавал противоречия их с церковным учением» и «не имея вполне ясного представления об отношении между Отцом и Сыном, в своей полемике против савеллиан зашел слишком далеко, смешал истинное и ложное, темное и полуверное, а потом, благодаря римскому посланию, очистил и исправил свои воззрения и в "Обличении" высказал полную истину».

Отрывок из 1–й книги «Обличения и оправдания» в трактате св. Афанасия De sententia Dionysii, num. 18// Migne. PG. Т. XXV. Col. 505.

В своем послании против савеллиан Дионисий Римский, как мы видели, осуждает разделяющих единоначалие на какие–то три силы, на три божества и на три ипостаси, одна другой чуждые и во всем отдельные (Св. Афанасий Великий. De decretis Nicaenae synodi, num. 26/ / Migne. PG. Т. XXV. Col. 461, 464). Но из этих слов еще нельзя с полной уверенностью заключать, что Дионисий Римский признавал неправославным учение о трех ипостасях вообще и понимал слово ύπόστασις в смысле ούσία. Выписанные слова можно понимать лишь как осуждение учения о том, что три ипостаси во всем отдельны и чужды одна другой. Ср.: Foerster. Op. cit. P. 18, not. 31.

Ср. выше, с. 205–214.

Ср. книги св. Дионисия «Об обетованиях» у Евсевия в «Церковной истории» (VII, 24).

Pitra. Analecta sacra. Т. IV. P. 171,414.

Евсевий. Церковная история. VII, 6.

Dittrich. Dionysius der Grosse. Freiburg, 1867.S. 114; Foerster. De doctima et sententiis Dionysii Magni. Berolini, 1865. P. 13; Morize. Denys d'Alexandrie. Paris, 1881. P. 147. Впрочем, последний из поименованных авторов, сказав, что раскрытие различия между Богом и человеческой природой Спасителя было бы непроизводительной тратой времени, несколько ниже (Р. 159) заявляет, что аргументы, приводимые св. Афанасием в защиту православия своего предшественника, «имели бы весьма важное значение под пером самого св. Дионисия» и что сила их уничтожается только тем фактом, что сам св. Дионисий не пользовался этими аргументами.

Таковы, напр., кроме выписанных св. Афанасием, выражения Спасителя: Отецъ Мой болш Мене есть ( Ин. 14,28) и: о дни же томъ и чаек никто–же в'Ьсть, ни ангели, иже суть на небескхъ, ни Сынъ, токмо Отецъ (Мк. 13,32; Мф. 24, 36).

См.: Православно–догматическое богословие Макария. Т. 3. СПб., 1851. С. 103,109,121.

Ср. выше, с. 267–268.

Ср. выше, с. 271–273.

Как мы видели, Ориген пришел к мысли о различии Сына от Отца по существу вследствие своеобразного воззрения на нерожденность как на свойство божественного существа, тогда как св. Дионисий, хотя и удержал воззрение Оригена на «нерожденность» как на свойство существа Отца, однако, называя Сына чуждым Отцу по существу, имел в виду, как объясняет св. Афанасий, не ипостасное отличие Его от Отца, а Его человеческую природу. Равным образом, отрицая вечное бытие Слова, св. Дионисий исходил из мысли о воплощении Слова, а Тертуллиан — из своеобразного представления о рождении Сына от Отца.