Джон Ричардсон (Джаядев дас) - Никогда не говори, что умрешь

По словам Алфи туфли, были такими остроносыми, что по их образу и подобию можно было идти и выбирать нос. На что я отвечал, что если бы такое было возможно, то я выбрал бы себе что-нибудь получше. Брюки были такими облегающими, что нужен был пуд жира, чтобы их надеть. Ради того, чтобы влезть в них, я и тратил этот пуд. Я отказывался снимать их даже во время школьных соревнований. Каждый раз упрямо и гордо я был в них на очередном провальном забеге.

Но у девушек я успеха не имел. У меня и ещё нескольких друзей никогда не было наличности на развлечения в местных забегаловках, где дразняще веселились те прекрасные девы.

Ухаживания, средняя современная школа в Эвели, танцы по пятницам. Надо было платить уже шесть фунтов. Как сейчас помню, сумма эта значительно превышала содержимое наших карманов. И я решился на смелое предприятие — пробраться в танцевальный зал через окно, расположенное в шести футах от земли. Оно было занавешено, но через него всё равно можно было прекрасно видеть, что происходит внутри танцевального зала.

За несколько часов до танцев я тщательно разглаживал складки на твидовых брюках так, чтобы они уподобились лезвию бритвы. Но как только я взобрался, окно открылось, и я быстро подогнул колено, чтобы как-то влезть, ...но тут раздался протяжный звук... зииииинг... ткань разорвалась прямо от моего колена до... К моменту приземления на пол за занавеской на мне был всего один туфель. Лучше бы мне вернуться в сад миссис Скотт. К тому же, создавалось впечатление, что моя левая нога была одета в занавеску.

Мне нужно было простоять за занавеской до конца танцев, а потом постараться слинять оттуда незамеченным. Но у Судьбы и у местных хулиганов были другие планы. В доли секунды, какой-то подросток с окровавленным носом, в сопровождении вопящих девчонок, накреняясь, приблизился к занавеске, трусливо отбиваясь от пинков и ударов драчунов. Мне показалось, что девчонки ищут прибежища в моём укрытии. Такова моя участь. Занавеску отбросили, а там — я, в одном ботинке и разорванных брюках, изо всех сил пытаюсь принять беспечный вид. Надо же что-то делать, и быстро. Я упал на пол, где сидел парень с разбитым носом, толкнул его, быстро наскочил на него и стал наносить ложные удары в его грудь. Всё происходило при тусклом освещении танцевального зала. Импровизируя, по ходу дела, я кричал: «В следующий раз тебе не удастся так быстро сбежать!» А потом подскочил и, отряхнувшись, начал изображать картину, что именно он повинен за мои порванные брюки. Для порядка я изверг ещё несколько проклятий, а потом быстро удалился за своим потерянным туфлем.

Я полагал, что избежал неприятностей, но неожиданно ко мне подошла самая красивая девушка. Круто! Стоя за занавеской, я встретил кого нужно. Так подумал я в тот момент. Но был неправ. Всё вышло ровным счётом наоборот. Оказалось, что я избил самого достойного парня.

Не буду приводить те эпитеты, которыми меня наградили. Могу лишь сказать, что мои родители жили в законном браке. Ушёл я оттуда действительно очень быстро, так как девушки использовали весь колоритный местный жаргон. Кстати, я заметил, что большинство песен посвящается потере девушки, нежели её обретению. Утешился я тем, что, по крайней мере, подобные проблемы возникали у многих наших поэтов. Тем не менее, думаю, что хит Why Must I Be («Почему я должен быть»), A Teenager in Love («Влюблённый подросток») должен называться Why Must I Be A Teenager? («Почему я должен быть подростком?»)

Вместо того чтобы присоединиться к кучке подростков на танцплощадке, я решил играть, то что они пели и подо что танцевали. Такая идея мне показалась довольно привлекательной.

В моей самой первой группе я пел, когда мне было 14. Это были Джеф Арчер, мой одноклассник, играющий на басе, и братья Легг, Рэй и Колин, хорошо известные местные атлеты, которые к тому же были гитаристом и барабанщиком соответственно. У них были свой собственный громкоговоритель и микрофон, которые я тоже мог использовать, чтобы громко петь лучшие песни. Их папы хорошо зарабатывали, и поэтому на них низошло благословение в виде всего этого превосходного оборудования. Но к несчастью благословение в виде чувства ритма на Колина не снизошло — серьёзный недостаток, для того, кто хочет играть на барабанах. Наши занятия-сессии по средам, в классной комнате школы очень расстраивали меня. Колин свёл на нет все наши попытки хоть как-то выглядеть прилично.