Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 3

Тревога, вызванная этой мобилизацией, не просто ограничивалась иудеями престольного города ( «город Сузы был в смятении» ), но была всеобщей и понятной, так как - при отсутствии, вероятно, прямого указания на назначение столь грандиозной мобилизации, неведение сущности дела многих побуждало задумываться: «к чему созыв воинов? не возобновляется ли снова какая-нибудь несчастная война, не последуют ли за этим новые военные поборы, новые бремена не отяготеют ли над страной?»

Глава IV

1–3. Скорбь Мардохея и иудеев. 4–14. Извещение Есфири и требование ее заступничества перед царем. 15–17. 3-е добавление к книге: обращение Мардохея к Есфири (кон. 8 стиха). Тридневный пост иудеев. 4-е добавление к книге: молитвы Мардохея и Есфири.

1. Когда Мардохей узнал все, что делалось, разодрал одежды свои и возложил на себя вретище и пепел, и вышел на средину города и взывал с воплем великим и горьким: (истребляется народ ни в чем не повинный!)

1. Благодаря близости своей ко двору, Мардохей скорее других узнал и понял весь ужас готовящегося, и - хотя бы для других было еще сокрыто назначение всеобщей, всех волновавшей мобилизации, он уже знал все.

Подлинник не приводит того, что восклицал в своей горести Мардохей, имевший столь жалостный, покаянно-траурный вид - во вретище и пепле. Это нетрудно представить самому читателю. Приводимые в скобках слова представляют заимствование из греческого текста.

2. И дошел до царских ворот (и остановился,) так как нельзя было входить в царские ворота во вретище (и с пеплом).

2. Слова в скобках заимствованы из греческого текста.

3. Равно и во всякой области и месте, куда только доходило повеление царя и указ его, было большое сетование у Иудеев, и пост, и плач, и вопль; вретище и пепел служили постелью для многих.

3. «Вретище и пепел служили постелью для многих» - другие переводят более точно: «многие одевались во вретище и пепел».

4. И пришли служанки Есфири и евнухи ее и рассказали ей, и сильно встревожилась царица. И послала одежды, чтобы Мардохей надел их и снял с себя вретище свое. Но он не принял.

5. Тогда позвала Есфирь Гафаха, одного из евнухов царя, которого он приставил к ней, и послала его к Мардохею узнать: что это и отчего это?

4–5. Есфирь, очевидно, осталась еще в совершенном неведении относительно того, что в таком печальном виде привело Мардохея к воротам дворца. Это показывает - сколько способность Мардохея быстро входить в «курс дел», совершавшихся при дворе, так и то, в какой тиши и таинственности родилось это кровожадное и чудовищное предприятие Амана.

Непринятие Мардохеем одежд на смену вретища служило для Есфири знаком сильнейшего сетования, ни на минуту не могущего быть прерванным ввиду сильнейшего горя. Это побуждает Есфирь употребить другой способ узнать причину его скорби - посланием особого евнуха, быть может, тоже из иудеев - для подробных расспросов Мардохея.

6. И пошел Гафах к Мардохею на городскую площадь, которая пред царскими воротами.

7. И рассказал ему Мардохей обо всем, что с ним случилось, и об определенном числе серебра, которое обещал Аман отвесить в казну царскую за Иудеев, чтобы истребить их;

8. и вручил ему список с указа, обнародованного в Сузах, об истреблении их, чтобы показать Есфири и дать ей знать обо всем; притом наказывал ей, чтобы она пошла к царю и молила его о помиловании и просила его за народ свой, (вспомнив дни смирения своего, когда она воспитывалась под рукою моею, потому что Аман, второй по царе, осудил нас на смерть, и чтобы призвала Господа и сказала о нас царю, да избавит нас от смерти).

8. Мардохей вручает посланному Есфири и сам указ Амана - новое доказательство полного неведения об этом Есфири.

Слова в скобках передают подробности греческого текста (добавление III-е), где обращение Амана к Есфири выражается непосредственно (формы 1-го и 2-го лица, что отчасти только сохранил перевод в выражениях «моей», «нас» и т. д.).

9. И пришел Гафах и пересказал Есфири слова Мардохея.

10. И сказала Есфирь Гафаху и послала его сказать Мардохею:

11. все служащие при царе и народы в областях царских знают, что всякому и мужчине и женщине, кто войдет к царю во внутренний двор, не быв позван, один суд - смерть; только тот, к кому прострет царь свой золотой скипетр, останется жив. А я не звана к царю вот уже тридцать дней.

11. Некоторые вариации вместо тридцати дней указывают три дня неприглашения Есфири к царю. И то и другое может иметь свою большую или меньшую вероятность.