Монахиня Игнатия - Старчество на Руси

Последователь его, старец Леонид, в схиме – иеросхимонах Лев 73, был тем человеком, который смог утвердить истину старческого делания. Могучая, великая в своей убежденности и смиренномудрии душа старца Льва пронесла сквозь всю свою земную жизнь страдания за ближних и исповедание старчества. Душа эта своими страданиями по существу начала делание старчества в Оптиной, утвердила, укрепила, создала самую основу его.

Невозможно спокойно читать те строки из жития старца Леонида и его учеников и учениц, которые повествуют, как они были уничижаемы духовным начальством, изгоняемы, переселяемы, преследуемы и даже обвиняемы в ереси. И в этих-то горьких скорбях, в разумном и смиренном терпении выковалась та крепость старческого делания, которая стала силой и основанием, радостью и гордостью Русской Церкви. Вот страницы жития присноблаженного старца Льва, рассказывающие, как по указанию духовной власти его переводили из скита в монастырь, из одной келлии в другую. «Бывало, когда объявят ему, что велено перевести его в другое помещение, – читаем мы в житии, – старец возьмет на руки икону Владимирской Божией Матери, громко запоет: “Достойно есть...”, – и пойдет в новую келлию. Поставив икону и помолившись, тут же сядет, ни о чем не заботясь, и как будто ничего не бывало, продолжает свое дело: плетет пояски и принимает братию. Между тем приближенные его ученики вслед за старцем понесут кто книги, кто другие его келейные вещи: так он очень просто водворялся в новом своем жилище» 74.

Когда старцу Льву, уже престарелому и больному, было предписано посещать богослужения в монастыре, это тоже выливалось в народное торжество, – так чтил его простой российский люд. «Народ ждал его появления, – читаем мы ниже, – и при его выходе многие повергались на землю, целовали края его одежды, а иные громко выражали свое сострадание к нему. Между двух стен народа отец Леонид проходил не менее получаса малое расстояние от кельи до церкви, шутя отгоняя палкой слишком теснившихся к нему; все старались ухватить его руку и принять благословение. У правого клироса, где становился старец, собиралась огромная толпа народа» 75.

Старец скончался, заранее предчувствуя свой переход в иной мир; и в предсмертных страданиях он был таким же непреклонным, требовательным к себе и смиренномудрым. Любовь духовных детей, священноиноков, поддерживала и укрепляла его. Много раз по его просьбе был пропет канон на исход души. Сильно страдая, старец не мог вкушать пищи, и только Хлеб Небесный укреплял его. Последние две недели умирающий причащался почти каждый день. Умирая в тяжких телесных страданиях, старец испытывал великую духовную радость и все время благодарил Бога 76.

Присный его ученик и друг, смиренный и смиренномудрый иеромонах Макарий 77стал продолжателем великого делания, начатого старцем Львом, ему же выпала славная доля издать труды старца Паисия и обнародовать труды святых Отцов, учащих о жизни внутреннего человека во Христе. При жизни старец Лев писал мало писем и обычно подписывал те, которые писал отец Макарий. Теперь отец Макарий вел обширную переписку как с монашествующими, так и с мирскими особами. Роль же его по изданию святоотеческих трудов поистине огромна, и совершался этот труд блаженного старца Макария именно в силе положенного старцем Львом делания. Тот день и ночь принимал народ, исполняя духовные заветы древних святых Отцов, старцу же Макарию довелось вождением Того же Духа Божия восстановить, издать основные святоотеческие книги по аскетике, умному деланию, духовному пути в Церкви Христовой. В это великое дело было вовлечено Промыслом Божиим значительное число православной русской интеллигенции.

Старческое руководство отца Макария ознаменовано его тихим и полным смиренномудрия духовным деланием. Оно было как бы ограждено подвигом страдальческого исповедания старчества преподобного Льва и теперь достигало своей полноты, было как бы узаконено и обрело признание. Образ старца иеромонаха (впоследствии иеросхимонаха) Макария особенно отчетливо встает со строк его многочисленных писем к различным лицам. Письма эти пишутся им легко и часто и бывают очень пространными: еще при жизни преподобного Льва он вел за него значительную часть переписки, причем старец Лев подписывал письма, не читая. Старец Макарий в письмах своих тих и одновременно тверд; он смиренен и одновременно мудр, ему присуще крепкое и непАдательное смиренномудрие; никакое событие в жизни его корреспондентов его не пугает: на все есть, всегда готово его твердое определение. Он хорошо знает учение святых Отцов, вЫносил его в своем сердце, всегда знает, чтО и откуда дать в подкрепление, в назидание вопрошающим, и его тихое слово только раскрывает, толкует святоотеческий разум. Тихо же и убежденно говорит он об утешении, подлинной и тоже непАдательной радости духовной. Примечая в письмах даты своей жизни, течение событий, он остается всегда мирным и покойным в Боге, полагаясь полностью на святую волю Его. Пишет письма все время, даже торопясь к церковной службе, но и это опять тихо и с внутренней радостью и убежденностью.