Священник Евгений Горячев: Совр.опыт оглашения, Крещения и воцерковления. Опыт Санкт-Петербургской епархии.

Решительные сдвиги в этом направлении на уровне официальных постановлений высшей церковной власти произошли в 1991 году; указом Священного Синода создан отдел Московской Патриархии по религиозному образованию и катихизации в целях «объединить методически и организационно разные слои церковного общества в деле просвещения и катихизации». [28] Цит. по: Каледа Г., прот. Задачи, формы и структуры катихизации в Русской Православной Церкви в современных условиях. — Путь Православия, № 1. М., 1993, с.21. На Отдел возложены практические организационные задачи, научно-богословская помощь и координация усилий отдельных приходов, братств и епархий, а также других церковных и общественных структур в стремлении последовательно реализовать Божественную заповедь о всемирной евангельской проповеди ( Мф. 28:19–20 ). В этом смысле данная работа в целом, а в особенности ее вторая практическая часть посвящены этой же непреходящей задаче.

Прием в Церковь с самых первоначальных времен не осуществлялся через одно исповедание веры. Человек, таинственно не родившийся от воды и Духа, не мог сделаться действительным причастником Божественной жизни, несмотря на любое, хотя бы и самое глубокое понимание христианского богословия. «Ибо как в естественном рождении нужно сначала получить бытие, а потом уже делать и испытывать, что нам свойственно… так и в божественном возрождении нужно прежде начать существовать для Бога, а потом уже делом обнаруживать любовь к Нему и все прочее, что относится к доброй жизни». [29] Преп. Максим Исповедник. Примечания к трактату «О Церковной иерархии»; цит. по: Писания Отцев и Учителей Церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения, Т. I. СПб., 1855, сс.44–45. Такое возрождение называлось также крещением и воспринималось самой Церковью в качестве непреложной божественной заповеди ( Ин. 3:3–5 ). Подобные заповеди получили в православной традиции наименование таинств, ибо в их церковном осуществлении христианин не столько понимает, сколько испытывает переживания, сущность которых не только не может быть полностью выражена средствами формально-логического языка, но и вообще ускользает от человеческого понимания. Христос, обещавший оставить Себя христианскому миру «до скончания века» ( Мф. 28:20 ), исполнил Свое обещание в заповеданной Церкви сакраменталогии. Вступление в Церковь через крещение являлось вступлением в Тело Христово: «ибо все мы одним Духом крестились в одно тело» ( 1 Кор. 12:13 ), человек, «родившийся свыше», становился членом народа Божьего, и именно поэтому Церковь с древнейших времен относилась к этому акту с исключительной серьезностью. В первую очередь это означало вышеуказанную практику оглашения; во-вторых, молитвенное предстательство участвующих в катихизации о готовящихся к Таинству, соединенное с аскетическими усилиями поста; последнее свидетельствовало о крепкой духовной связи учеников и учителей задолго до самого крещения. «Кто убедится и поверит… и обещается, что может жить сообразно… тех учат, чтобы они с молитвой и постом просили у Бога отпущения прежних грехов, и мы молимся и постимся с ними»— ( выделено мной — Е. Г. ). [30] Св. Иустин Философ. Указ. соч., с.92. Наконец, целостное всеобщее участие христианской общины в совершающемся вступлении в Церковь ее новых членов, выражалось в том, что после крещения неофитов вели «…в общее собрание, к так называемым братьям для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы, как о себе, так и о просвещенных… По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братии приносится хлеб и чаша воды и вина…». [31] Св. Иустин Философ. Указ. соч., с.106. Как видно из этого описания, второй акт древнего приема в Церковь совершался в церковном собрании непосредственно перед причащением евхаристических Даров. [32] Существует мнение, по которому «поцелуй мира» завершал в церковном собрании древних христиан современный чин миропомазания. См.: Афанасьев Н., прот. Указ. соч., с. 38. И то, и другое совместное сакраментальное переживание являлось как выражением радости народа Божьего о новых братьях и сестрах, так и свидетельством самой Церкви о состоявшемся принятии в нее новых членов.

Этот древнейший порядок вступления в Церковь, засвидетельствованный и другими памятниками раннехристианской письменности, [33] Дионисий Ареопагит. О Церковной иерархии. СПб., 1855, сс.34, 43; Св. Ипполит Римский. Апостольское предание. Богословские труды. № 5. М., 1980, с.288. связан с самой сущностью таинства крещения. «Как и всякое таинство, — пишет о. Николай Афанасьев, — таинство приема совершается Церковью в Церкви… Прием в Церковь не является индивидуальным актом, совершаемый лицом, имеющим способность совершить таинство крещения. Вступление в Церковь имеет отношение не только к лицу, которое принимается в Церковь, но и ко всей Церкви Божией…( выделено мной — Е. Г. ) В описании Иустина мы не находим прямых указаний, кто фактически совершает таинство приема в Церковь, но это умолчание только относительное. Когда Иустин говорил «мы», то оно у него означало церковный народ, который включает в себя предстоятеля церкви, так как без последнего не могло быть самого церковного народа. Это было основное положение древней экклезиологии. В таинствах священнодействует вся Церковь во всей полноте, в которой каждый ее член служит в своем царственном священническом звании»( выделено мной — Е. Г. ), [34] Афанасьев Н., прот. Указ. соч., сс.35–38. что никоим образом не противоречило общепринятой норме совершения конкретного церковного таинства лицом, имеющим на это соответствующие сакральные полномочия; народ Божий включает в себя совершителей таинств.