Священник Евгений Горячев - Совр.опыт оглашения, Крещения и воцерковления. Опыт Санкт-Петербургской епархии.

«Не прелюбодействуй» — вот заповедь, которая решительно отвергается современным миром, и мне не раз приходилось слышать на исповеди и просто в беседах о том, что не нарушать ее просто невозможно, а значит и ненужно. Мало того, люди, до этого момента вполне сдержанные, начинают вдруг страшно возмущаться и упрекать Бога и священника в зависти к их личному счастью… Что же, давайте разбираться.

Любовь — не грех, любовь — заповедь, данная еще первым людям ( Быт. 2:24 ). Воровство любви — вот это преступление. Когда я стремлюсь к личному счастью в обход заповеди, рано или поздно происходит катастрофа. То, что современный мир преподносит нам в качестве естественных человеческих радостей, сгубило уже не одну сотню культур, не один десяток цивилизаций! Вспомните из-за чего погибло допотопное человечество, вспомните библейские Содом и Гоморру, вспомните, наконец, грандиозную в истории, но деградировавшую в своих носителях, культуру античности; одна из причин, по которой утонченное изящество греко-римского мира кануло в небытие, заключается в извращенном переживании древними людьми своего полового начала. Мир, в котором отношения между мужчинами и женщинами стали все больше напоминать псарню — не мог не исчезнуть.

Проповедуемое Церковью богоподражание содержит совершенно иную норму человеческих отношений, в том числе и в области пола. Любовь для верующего — это не удовольствие любой ценой, а жертвоприношение, способность сострадать, вмещая в себя не только достоинства (это не так трудно), но и недостатки своего любимого. Не убегать от них, но напротив, пытаться преображать в каждодневном подвиге любви — вот дело, достойное христианского брака. Ибо любовь полов, делающая людей одним целым, только тогда расцветает цветом божественности, когда понимается и реализуется как путь ко спасению, т. е. к единству с Богом. Брак, возведенный на такую высоту, разрушает самое страшное — человеческий эгоизм. В служении другому, я выхожу за рамки своей холодной своекорыстной ограниченности. Я люблю…

Совсем иной подход к проблеме пола рождает мир нецерковный, какой, — вы знаете не хуже меня. Отсюда супружеская безответственность, половая извращенность, почти повсеместное деромантизирование интимных отношений и т. д. Без Бога половая жизнь становится идолом, и этот жестокий божок пожирает своих поклонников без остатка, не оставляя от любви ничего святого. И все это по одной простой причине: на любовь не хотят смотреть как на заповедь…

Восьмая заповедь запрещает воровство: «Не кради», т. е. не присваивай чужого. И это постсоветскому человеку в диковинку. Вспомните аксиому нашей «застойной» жизни: мне не доплачивают — возьму сам. Совсем иначе настраивает себя верующий: «Хотя бы это было ничье, раз оно не мое — нет мне до него дела». Чистая совесть, пусть даже с нуждою, дороже уворованного благополучия. [71] Ср.: Антоний (Храповицкий), митр. Исповедь. М., 1996, с.60. Вы можете спросить: А как же жить-то тогда? Поверьте, подлинно верующего, а значит боящегося оскорбить своего Господа человека, Господь никогда не оставит. Мне вспоминается один пожилой провинциальный священник, который во времена Хрущева остался без места. На его иждивении находились двое маленьких детей, неработающая жена и больная, не получающая пенсию мать. За штатом он оказался по воле уполномоченного по делам религии. Эту должность занимал тогда офицер КГБ, и поэтому надеяться на снисхождение можно было только в случае «сотрудничества», т. е. документального согласия на предательство. Священник предпочел «бродяжничество». Он ходил по деревням со своим иерейским скарбом и тайком, в домах верующих, совершал различные церковные требы: крестины, заочные отпевания, исповеди… Почти восемь лет он и его семья жили на скромные пожертвования, которых часто едва хватало на пропитание, но никто не потерял веру, никто не нарушил верность. Господь знает нашу нужду и если попускает ее, значит, даст сил и понести. В этом вечная сила евангельских истин: «Итак, — говорит Христос, — не заботьтесь и не гово-рите: «что нам есть?» или: «что пить?» или: «во что одеться?» Потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» ( Мф. 6:31–33 ).

«Не произноси на ближнего твоего свидетельства ложного», — другими словами: не клевещи. Сплетни, пересуды, празднословие, а в итоге: «О злые языки, страшнее пистолета…» Сколько раз непроверенные слухи, которые мы с легкостью подхватывали и распространяли, ложились неподъемным грузом на чьи-то хрупкие плечи и, может быть, раздавливали людей своей страшной тяжестью. Умение правильно, «богоприлично» говорить — дело очень важное, хотя бы потому, что Христос предупреждает: «От слов своих оправдаешься, от слов своих осудишься» ( Мф. 12:37 ). Мы же, напротив, от необходимых слов, не задумываясь, переходим к бесполезному и бесцельному разговору. «Слова тратятся без нужды, в «болтовне» проводится время для того только, чтобы что-то сказать. Тот дар осмысленной речи, который дан только человеку, ради приобщения к Истине, тратится попусту и мало чем отличается от того выговаривания слова, которому можно научить попугая, скворца или вообще неразумное существо». [72] Киприан (Керн), архм. Православное пастырское служение. СПб., 1996, с.313.