Святитель Макарий Коринфский - Добротолюбие. Том I

Но у человеконенавистника не все еще истощились стрелы. Видя покров Божий над юным борцом и зная, что он осеняет только смиренных, враг замышляет лишить его сего покрова, возбудив в нем высокоумие и самомнение. Для сего является видимо в виде малого отрока черного, и с притворным унижением говорит св. Антонию: победил ты меня, – полагая, что тот, отнесши победу к себе, возмечтает много о себе и тем прогневает Бога, ему помогающего. Но св. Антоний спросил его: ты же кто такой? Тот ответил: я дух блуда, на котором лежит возбуждать разжжение похоти и ввергать в плотской грех. Многих, давших обет целомудрия, обольстил я; многих, долгое время умерщвлявших плоть свою, довел до падения; но тобою все мои сети порваны, стрелы поломаны, – и я низложен. Тогда св. Антоний, благодаря Бога, Спасителя своего, воззвал: Господь мне помощник, – и аз воззрю на враги моя (Пс. 117, 7), и затем, небоязненно посмотрев на врага, сказал: черным попустил тебя Бог мой явиться ко мне в показание черноты твоих злоумышлений, – и отроком в обличение твоего бессилия. Потому и достоин ты всякого презрения. От этих слов дух этот, как огнем палимый, бежал и уже не приближался более к блаженному Антонию.

Победа над страстьми приближает к бесстрастию; бесстрастие же в какой мере утверждается, в такой приносит с собою и мир душевный: а мир душевный с сладостными ощущениями, подаемыми молитвою и Богомыслием, возбуждает в сердце духовную теплоту, которая, собирая к себе все силы духа, души и тела, вводит человека внутрь, где водворившись, он ощущает неотразимую потребность быть одному с единым Богом. Это неотразимое тяготение внутрь пред Бога есть вторая степень духовного преспеяния; и к ней-то подошел теперь св. Антоний.

И доселе он бывал больше один; но к нему нередко приходил искренний его из села, а сам он хаживал то к старцам, то в сельскую церковь на Богослужение, особенно Литургию. Все это было сопряжено с своего рода развлечениями, как ни отсекай их. Востяготевший внутрь дух св. Антония начал требовать решительного уединения, чтоб ничего не видеть и не слышать.

К этому, как указывалось, душа приходит сама собою, прямым путем подвижничества; но ускоряют этот поворот и дают ему решительный толчок какие-нибудь сильные порывы самоотвержения. Явить такой порыв св. Антонию подало случай явное нападение на него бесов. Бесы, лишась возможности действовать чрез помыслы на душу очистившуюся, начинают действовать совне, являются видимо и строют подвижнику то, чем надеются повредить ему или поколебать его добрые намерения. – Благодать же Божия попускает это в видах преспеяния подвижника, открывая ему чрез то восход на высшую степень и вместе снабжая некиим правом на приятие потом власти над самими духами искусительными. Это и было со св. Антонием.

Самый важный в сем обстоятельстве момент есть тот, когда св. Антоний, очнувшись в притворе церковном в селении и едва еще дыша, сказал своему другу: неси меня опять в мое уединилище. Ибо этим он выразил предание себя на смерть ради жизни, которую в своем лице сознавал единственно угодною Богу. Это значило то же, что и делом умереть Господа ради: ибо готовность на то была полная.

Готовность на смерть ради Господа и угождения Ему есть всепобедительное оружие: ибо чем еще можно искусить или устрашить имеющего ее? Она и считается исходным началом подвижничества и крепостию во все продолжение его. Господь и Спаситель, – Подвигоположник наш, – все дни земной жизни Своей видел смерть пред Собою, но в саду Гефсиманском, во время молитвенного борения, Он окончательно победил ее человечеством; страдания и смерть крестная делом совершили то, что там изречено. За этим следовало тридневное субботствование, пред славным воскресением. Этот путь проходят все души, пошедшие вслед Господа. Первый шаг при сем есть самоотвержение; но в каких бы малых начатках оно ни было, в нем всегда есть своя доля готовности на смерть. Затем растет самоотвержение, – растет и сия готовность, или сия готовность есть душа самоотвержения. Кто дойдет до такой степени готовности, какая была у Спасителя в саду, тому предлежит тотчас восхождение в духе на крест и затем субботствование духовное, за которым следует и духовное воскресение во славе Господа Иисуса. – Вот это и совершилось теперь в духе св. Антония. Словами к другу нести его опять туда же, где его так умучили, он показал, что в его духе было то же, что у Спасителя, когда Он, по молитве в саду, сказал ученикам: идем; се приближися предаяй Мя! – За этим тотчас следовало его удаление в дальнейшую пустыню и двадцатилетнее в ней пребывание в безмолвии, – как его распятие и субботствование – в духе.