Палийский Канон: Ангуттара Никая

Точно также, бывает так, что мелкое злодеяние приведёт некоего человека в ад. И бывает так, когда то же самое мелкое злодеяние, совершённое другим человеком, даёт плод здесь и сейчас, который, в целом, длится лишь мгновение.

И какого человека мелкое злодеяние приведёт в ад? Бывает так, что некий человек неразвит в теле, неразвит в нравственности, неразвит в уме, неразвит в мудрости: недалёкий, малодушный, пребывающий в страдании. Мелкое злодеяние, совершённое таким человеком, приведёт его в ад.

И для какого человека то же самое мелкое злодеяние, совершённое им, даёт плод здесь и сейчас, который, в целом, длится лишь мгновение? Бывает так, что некий человек развит в теле, развит в нравственности, развит в уме, развит в мудрости: открытый, великодушный, пребывающий в безмерности. Мелкое злодеяние, совершённое таким человеком, даёт плод здесь и сейчас, который, в целом, длится лишь мгновение.

Монахи, если кто-либо скажет: «То, каким образом человек творит камму, то точно таким же образом он ощутит её результаты» — то в этом случае нет ни святой жизни, ни возможности для правильного окончания страданий. Но если кто-либо скажет: «Когда человек творит камму, что будет ощущаться таким-то и таким-то образом, то так и будет ощущаться её результат» — то в этом случае есть святая жизнь и есть возможность для правильного окончания страданий».

«Есть такие грубые примеси в золоте: земляной песок, галька и гравий. Старатель или его ученик, положив золото в чан, вымывает его снова и снова, до тех пор, пока не избавится от грубых примесей.

Когда он избавился от них, в золоте остаются небольшие примеси: грубый песок и мелкий гравий. Он вымывает его снова и снова, до тех пор, пока не избавится от небольших примесей.

Когда он избавился от них, в золоте остаются мелкие примеси: мелкий песок и чёрная пыль. Старатель или его ученик вымывает золото снова и снова, до тех пор, пока не избавится от мелких примесей.

Когда он избавился от них, то остаётся только золотая пыль. Золотых дел мастер или его ученик, положив пыль в тигель, дует на него снова и снова, чтобы сдуть окалину. Золото, покуда на него не дули снова и снова, вплоть до того момента, пока примеси не выдуются, пока оно не очистится от окалины, не было податливым, мягким или сияющим. Оно было хрупким и с ним ещё нельзя было работать. Но вот наступает момент, когда золотых дел мастер или его ученик дул на золото снова и снова, пока вся окалина не сошла. Золото, на которое дули снова и снова вплоть до того момента, пока примеси не выдуются, стало чистым, очищенным от окалины, мягким, податливым и сияющим. Оно не хрупкое и с ним можно работать. И тогда какое бы украшение не задумал сделать мастер — пояс, серьгу, ожерелье или золотую цепь — золото может послужить этой цели.

Точно также, есть грубые загрязнения у монаха, который намеревается тренировать возвышенный ум: дурное поведение телом, речью и умом. Монах, по своей натуре осознанный и способный [к практике], оставляет эти загрязнения, уничтожает, рассеивает, выбрасывает из существования.

Когда он избавился от них, в нём продолжают наличествовать средние загрязнения: мысли о чувственности, недоброжелательности и вредности. Он оставляет их, уничтожает, рассеивает, выбрасывает из существования.

Когда он избавился от них, в нём остаются небольшие загрязнения: мысли о роде, мысли о родной земле, мысли о том, чтобы к нему плохо не относились. Он оставляет их, уничтожает, рассеивает, выбрасывает из существования.

И когда он избавился от них, то остаются только мысли о Дхамме. Его сосредоточение [пока ещё] ни спокойное, ни утончённое. Оно ещё не достигло безмятежности и единства и удерживается конструированием волевых усилий. Но приходит время, когда его ум обретает внутреннюю устойчивость, утверждается, собирается воедино и сосредотачивается. Его сосредоточение безмятежно и утончённо, и достигнув безмятежности и единства, оно более не удерживается конструированием волевых усилий.

И тогда к каким бы из высших знаний он не направил свой ум к познанию и реализации, он может познать их самостоятельно, как только для этого откроется возможность.

Если он хочет, он овладевает сверхъестественными силами. Будучи одним, он становится многими; будучи многими, он становится одним. Он появляется. Он исчезает. Он беспрепятственно проходит сквозь стены, бастионы, горы, как если бы шёл сквозь пустое пространство. Он ныряет и выныривает из земли, как если бы она была водой. Он ходит по воде и не тонет, как если бы вода была сушей. Сидя со скрещенными ногами, он летит по воздуху, как крылатая птица. Своей рукой он касается и ударяет даже солнце и луну, настолько он силён и могущественен. Он так влияет на тело, что достигает даже миров Брахмы. Он может засвидетельствовать такие способности сам, как только представится возможность.