Древний патерик

22. Братья посетили святого старца, живущего в пустынном месте, и нашли вне монастыря его отроков пасущих и говорящих непристойные слова. После того, как они открыли ему свои мысли и получили пользу от знания его, говорят ему: авва! как ты терпишь таких отроков и не запрещаешь им, чтобы они не баловали? И старец ответил: по немощной природе, братья; я нахожу иногда дни, когда желал запретить им, и однако же, упрекая самого себя, говорю: если сего малого не переношу, то как могу перенести, если пошлется мне великое искушение? Поэтому-то я ничего не говорю им, чтобы получить привычку переносить случившееся.

23. Рассказывали о старце, что он имел отрока, живущего с ним. Увидев его, что он сделал неполезное ему, сказал однажды: отнюдь не делай сего. Отрок не послушал его. Старец оставил о нем попечение, наложив на него свой суд. Юноша же, заперши дверь келии, в которой были доли хлеба, на три дня оставил его голодать; и не сказал ему старец: где был или что делал вне? Имел же старец соседа, который, когда узнал, что отрок замедлил, приготовлял немного вареного, подавал старцу чрез стену и просил его вкусить, и говорил старцу: брат замедлил. Старец на это отвечал: когда будет иметь удобное время, придет.

24. Некоторые рассказывали: однажды, философы [70] В данном контексте — языческие мудрецы, кои, как стоики, вели жизнь суровую, воздержанную. Таковые философы нередко встречаются в истории христианских подвижников. К великому Антонию они однажды подослали трех демонов, и когда он троекратно прогонял их, то сами философы обратились в веру христианскую (Ioan. Cassiani Instituta et collationes VIII cap. 18). захотели искусить монахов. Проходит мимо некий монах, хорошо одетый, и говорят ему: поди сюда! Он же, разгневавшись, сказал обидное им слово. Проходит и другой монах великий, Левийский, и говорят ему: монах, злой старец, поди сюда! Он тотчас подошел, — и они дали ему пощечину. Он же обратил им и другую ланиту. Тогда философы тотчас встали и поклонились ему, говоря: вот истинно монах! Посадивши его посреди себя, спросили его, говоря: что большего против нас вы делаете в пустыне? Вы поститесь, и мы постимся, вы живете целомудренно, и мы также; и что если вы делаете, то и мы делаем; и так, что лишнее вы делаете, живя в пустыне? Старец говорит им: мы надеемся на благодать Божию и блюдем ум. На сие они сказали: мы этого не можем соблюсти. И получивши назидание, они отпустили его.

25. Был некоторый старец, имеющий ученика, искусного монаха, и некогда по невнимательности изгнал его вон. Брат же пребыл, сидя вне. Старец, отворивши дверь, нашел его при ней, и принес пред ним раскаяние, говоря: Петр! смирение долготерпения твоего победило мое невнимание, войди сюда; отселе ты — старец и отец, а я юноша и ученик, потому что в деле своем превзошел мою старость.

26. Говорил некто из старцев, что слышал от некоторых святых, которые были юными и руководили старцев в жизни, и рассказывал следующее: был некоторый старец пьянствующий; он делал каждый день циновку, продавал оную в селении и пропивал цену ее. Впоследствии пришел к нему некоторый брат и остался с ним; и сей делал циновку. Старец брал, продавал и оную, пропивал цену обоих и приносил брату немного хлеба по вечеру. Когда старец делал это в продолжение трех лет, брат ничего не говорил ему. А после сего говорит ему: вот я наг и хлеб мой со скудостью ем; вставши, пойду отсюда. И опять размышлял в самом себе, говоря: куда я пойду? Стану жить еще, ибо я живу Богу в сем общежитии. И тотчас явился ему ангел, говорящий: никуда не отходи, ибо мы придем к тебе завтра. И умолял брат старца на тот день, говоря: никуда не ходи, ибо мои придут завтра взять меня. Когда же пришел час невоздержному старцу отойти, то он говорит брату: чадо! не придут сегодня, ибо уже замедлили. Брат же сказал: нет, они точно идут, — и говоря с ним, он почил. Старец же, плача, говорил: увы мне, чадо! потому что я много лет жил в нерадении, а ты в немногое время спас свою душу терпением. И от того времени старец уцеломудрился и сделался искусным.

27. Говорили о брате, соседе великому старцу, что он, приходя к нему, крал, если что находилось в келье его. Старец же видел его и не обличал его, не еще более работал, говоря: может быть брат этот имеет нужду. И великую скорбь имел старец, когда так трудился и однако находил свой хлеб в оскудении. Когда же старцу приспела кончина, то окружили его братья. Видя оного крадущего, говорит ему: приблизись ко мне! И целовавши руки его, говорил: братья! я благодарен рукам сим, потому что чрез них иду в царство небесное. Брат, умилившись и раскаявшись, сделался и сам искусным монахом от дел, которые видел у великого старца.