Николаос Василиадис - ТАИНСТВО СМЕРТИ

Но беспокойный греческий гений, настойчиво изучая природу и проблемы окружающего мира, не мог остановиться на этих детских и во многих отношениях наивных идеях о смерти. Он просто не мог примириться с противопоставлением земной и загробной жизни и {стр. 28} искал способ навести между ними мост. И именно Платону принадлежит роль глубокого исследователя этого вопроса.

Платон много размышлял о смерти: ведь, помимо всего прочего, как сказал Сократ, философия есть не что иное, как «забота о смерти» [ [45] Платон. Федон. Гл. 29, 81 А // Полное собрание творений Платона: В 15–ти т. / Пер. под ред. С. А. Жебелева, Л. П. Карсавина, Э. Л. Радлова. СПб: Academia, 1923. T. 1. С. 158. ]. Находясь под сильным влиянием орфического мифа и элевсинских мистерий, Платон полагает, что душа бессмертна и первична по отношению к телу. Согласно Платону, душа — это частица божественной сущности, по природе она бессмертна и дает жизнь и движение телу. В «Федре» он пишет: «Всякая душа бессмертна […] и служит источником и началом движения для всего прочего, что движется. Начало не имеет рождения. Ибо все рождающееся неизбежно рождается от начала, само же начало ни из чего не рождается: если бы начало из чего–либо рождалось, оно уже не было бы началом» [ [46] Платон. Федра // Там же. 245 С–Д. Т. 5. С. 122. ].

Платон, разумеется, верит в переселение душ. Но в знаменитом диалоге «Федон» мы обнаруживаем все то, что смогла постичь и выразить о таинстве смерти человеческая мысль вне Божественного Откровения, отнюдь не решая при этом самой проблемы. В «Федоне» Платон стремится представить смерть как благо и нечто желанное для нас. Сократ говорит: «Поскольку у нас тело и душа связаны в одном таком зле, каким является тело, мы никогда не достигнем глубокого удовлетворения в том, чего желаем, то есть в истине. Это происходит оттого, что тело создает для нас бесчисленные препятствия и имеет постоянные требования на поддержание существования. Итак, если мы хотим когда–либо узнать что–либо в чистом виде, нам надлежит освободиться от тела и смотреть на самые вещи при помощи только {стр. 29} души» [ [47] Платон. Федон. 66, В, Д // Полн. собр. творений. T. 1. С. 135–136. ]. Таким образом, Сократ рассматривал смерть как исцеление и спасение от болезни. Болезнью для него является сама по себе земная жизнь, когда душа заключена в тело (могилой души называли тело пифагорейцы, которые заимствовали это выражение от орфиков). Так что смерть есть исцеление и освобождение души от рабства, с тем, чтобы последняя заново обрела духовную чистоту, которую потеряла, когда была заключена в тело. Тогда чистая и ничем не тревожимая душа совершает полет к Божеству.

Поэтому, по Платону, истинные философы всегда желают смерти и размышляют о ней. Они заботятся о том, чтобы умереть, то есть умертвить телесные страсти. Они меньше всех людей боятся смерти. Неразумно, немужественно и глупо для философа бояться смерти, в то время как простые люди и нефилософы проявляют дерзновение и храбрость перед лицом смерти, утешаясь мыслью, что встретят в Аиде того, кого они любили [ [48] Там же. 67Е–68В // Полн. собр. творений. Т. 1. С. 137. ]. И раз для человека важно умерщвление страстей, то естественно считать физическую смерть за благо, ибо она решительно освобождает нас от тела с его нуждами и страданиями, которые порабощают душу [ [49] Там же. 64А–65А, СД. С. 132–134. ]. Истинные философы заботятся о смерти, и для них она менее страшна, чем для кого–либо, как сказал Сократ [ [50] Там же. ]; потому и сам он за несколько часов до того, как выпить яд цикуты, был спокоен и невозмутим, размышляя о смерти и бессмертии души. Когда же ему принесли цикуту, он выпил ее сразу, не изменившись в лице. Он только мужественно, пристальным взглядом посмотрел на палача, а затем помолился, чтобы переселение из этого мира в иной совершилось благополучно [ [51] Там же. 117С. С. 209. ], ибо верил, что {стр. 30} в Аиде он встретит мудрых людей и справедливых судей. Впрочем, хотя философ Сократ ранее (в «Апологии») говорил, что со смертью он входит в лучшую жизнь, в конце он все же усомнился, так ли это. И перед тем как его отвели в тюрьму, где он должен был выпить цикуту, он сказал: «Но вот уже и время уходить: мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить. А кто из нас идет на лучшее дело, это известно одному Богу» [ [52] Платон. Апология Сократа. Т. 1. С. 82. ]. Этим выражением сомнения Сократ закончил свою «Апологию»; великий философ скептичен, ибо речь идет о чисто метафизическом вопросе.