Эрнест Ренан - Апостол Павел

За такое долгое апостольство он имел время сообщить церкви этой крепость, способную противостоять любому испытанию. Эфес с этого времени становится одной из метрополий христианства, пунктом, где произойдут важнейшие его преобразования. Однако, церковь эта не вполне была Павловой, как Македонские церкви и коринфская. Другие тоже работали в Эфесе; он, наверное, насчитывал там и врагов; и мы увидим, что через десять лет эфесскую церковь приводят, как образец тех, кто умел правильно отнестись к тем, "кто называет себя апостолами, а они не таковы", кто разоблачил их обман, кто яростно ненавидит "николаитов", т. е. учеников Павла. Иудео-христианская партия существовала в Эфесе, вероятно, с первого дня жизни церкви.

Аквила и Присцилла, сотрудники Павла, продолжали после его отъезда быть центром церкви. Дом их, где жил апостол, стал местом, где собирались все самые благочестивые и ревностные христиане. Павел любил восхвалять повсюду заслуги этой почтенной четы, которой, как он признавал, он обязан был на всю жизнь. В виду этого все церкви Павла глубоко уважали их. Эпенет, первый обращенный из эфесян, шел за ними по значению; потом некая Мария, по-видимому диаконисса, деятельная и самоотверженная женщина; потом Урбан, которого Павел называет своим сотрудником; потом Апеллес, которого Павел величает "честным человеком во Христе"; Руф, "избранный в Господе"; у него была пожилая мать, которую апостол из уважения называл "моя мать". Кроме Марии, служению верным посвятили себя еще другие женщины, истинные сестры милосердия. Это были Трифена и Трифоза, "трудящиеся о Господе", Персида, особенно любимая Павлом и много потрудившаяся с ним. Был еще Амплиат или Амплий, еврей Иродион, Стахис, возлюбленные Павлом; церковь или кружок, состоявший из Асинкрита, Флегона, Гермеса, Патрова, Гермия и иных; другая церковь или маленькая община, состоявшая из Филолога и Юлии, Пирея и "сестры его" (т. е., вероятно, его жены, Олимпана и нескольких других). Два больших эфесских дома, Аристовулов и Наркиссов, насчитывали среди своих рабов несколько верных. Наконец, двое Эфесян, Тихик и Трофим привязались к апостолу и с той поры вошли в число его товарищей. Они были членами первоначальной иерусалимской церкви; апостол Павел питал к ним глубокое уважение, "ибо они были во Христе ранее его". Он называет их "избранными между апостолами". В одном случае, нам неизвестном, вероятно в том испытании, которое Павел называет "своим сражением с дикими зверями", они разделяли с ним заключение.

В гораздо более сомнительном свете является Артемас, которого называют спутником Павла. Александр медник, Гименей, Филет, Фегел, Гермоген, по-видимому оставившие по себе дурную память, вызвавшие расколы и отлучения, и считавшиеся в школе Павла отступниками; Онисифор и домашние его, которые, наоборот, не раз показывали апостолу много дружбы и преданности. Многие из перечисленных имен суть имена рабов, как то видно из их странного значения, ироническая торжественность которого часто напоминает имена, которыми часто, глумясь в виде забавы, наделяли негров в колониях. Нет сомнения, что среди христиан было много людей рабского состояния. Рабство во многих случаях не было связано с такой полной зависимостью от дома хозяина, как наша служба в прислугах. Рабы известных категорий могли свободно видеться, в известной степени даже объединяться, образовывать братства, некоторого рода взаимно-страховые общества для пожизненных пенсий и на случай похорон. Весьма возможно, что иные из тех благочестивых мужчин и женщин, которые отдавали себя на служение церкви, были рабами, и что часы, посвящаемые ими диаконству, были те, что оставляли им хозяева.

Во времена настоящего рассказа в рабском состоянии были люди вежливые, покорившиеся своей участи, добродетельные, образованные, хорошо воспитанные. Самые высокие поучения в нравственности шли от рабов; Эпиктет провел в рабстве большую часть жизни. Стоики, мудрецы, подобно апостолу Павлу, говорили рабу: "Оставайся тем, что ты есть; не думай о том, чтобы стать свободным". He надо судить о простонародных классах греческих городов по нашей средневековой черни, тяжеловесной, грубой, неспособной ни к чему тонкому. Та тонкая мягкость, вежливость, которой дышат отношения первых христиан, происходит по традиции от греческого изящества. Скромные эфесские рабочие, которых так сердечно приветствует Павел, были, вероятно, люди мягкие, трогательно-правдивые, отличавшиеся очень хорошими манерами и тем особым очарованием, которое оттеняет вежливость простонародья. Их ясность душевная, их удовлетворенность были как бы постоянной проповедью. "Смотрите, как они любят друг друга! - вот что говорили язычники, удивлявшиеся их невинному, спокойному облику, их глубокой, привлекательной радости. Это, после проповеди Иисуса, второе божественное дело христианства; это его второе чудо, чудо, поистине извлеченное из живых сил человечества, из всего, что в нем есть самого лучшего и святого.