Рудольф Штайнер: Антропософия и Теософия

Для меня была г-жа Безант через определенные качества интересной личностью. Я отметил у ней, что она имеет определенное право говорить о Духовном мире из своих собственных внутренних переживаний. Внутренний подход к Духовному миру с Душой, это имела она. Таковой был только позднее заглушен внешними целями, которые она себе поставила.

Для меня должен был человек быть интересным, который из Духа о Духе говорил. -- Однако я был, с другой стороны строг в своем воззрении, что в наше время проницание в Духовный мир должно жить в пределах сознательной Души.

Я созерцал в древнее Духо-познание человечества. Оно имело сновидческий характер. Человек взирал в образах, в которых проявлял себя Духовный мир. Однако эти образы были развиты не через познание-волю (Erkenntnisswillen) в полной разумности (Besonnenheit). Они выступали в Душе, данные ей из Космоса, как сновидения. Такое древнее Духо-познание потерялось в Средние Века. Человек вступил в обладание сознательной Душой. Он не имеет более познание-сновидения. Он вызывает идеи в полной разумности через познание-волю внутрь в Душу. -- Такая способность изживает себя сначала в познаниях о чувственном мире. Она достигает своей вершины как чувство-познание в пределах естествознания.

Задача Духо-познания есть теперь, в разумности через познание-волю, идеи-переживание донести до Духовного мира. Познающий имеет тогда Душе-содержание, которое будет переживаться как математическое. Однако человек думает не в цифрах или геометрических фигурах. Человек думает в образах Духо-мира. Это есть, в противоположность бодрственно-сновидческому (wachtraeumenden) древнему Духо-познанию, полно-сознательное внутри-стояние (Drinnenstehen) в Духовном мире.

Для такого нового Духо-познания невозможно было завоевать внутри Теософского общества никакого верного отношения. Было подозрительным, как только полно-сознание желало к (heranwollte an) Духовному миру. Знали именно только полно-сознание для чувственного мира. Не имелось никакого верного смысла для того, чтобы таковое развить дальше вплоть до Духо-познания. Исходили собственно однако из того, чтобы с подавлением полно-сознания опять вернуться назад к древнему сновидо-сознанию. И такое возвращение назад было также у г-жи Безант в наличии. Она едва имела возможность понять современный род Духо-познания. Но то, что она говорила о Духо-мире, было однако из такового. И так, была она для меня интересной личностью.

Потому что также внутри другого руководства Теософского общества была в наличии такая несклонность против полно-сознательного Духо-познания, не мог я в отношении Духовного никогда чувствовать себя Душой как дома. Общественно был я охотно в этих кругах; однако их Душе-настроения напротив Духовного оставались мне чуждыми.

Я был вследствие этого также не склонен говорить на конгресах общества в моих докладах из моего собственного Духо-переживания. Я делал доклады, которые также мог бы сделать некто другой, кто не имел никакого собственного Духо-созерцания. Таковое оживало сразу же в докладах, которые я делал не внутри рамок мероприятий Теософского общества, но которые произрастали из того, что Мари фон Сиверс и я организовывали из Берлина.

Тут возникли Берлинский, Мюнхенский, Штутгартский и так далее труды. Другие места присоединялись. Тут исчезло постепенно содержательное Теософского общества; возникло то, что нашло свою согласованность через внутреннюю силу, которая обитала в Антропософском.

Я разрабатывал, в то время как встречались мероприятия для внешней деятельности в сообществе с Мари фон Сиверс, свои результаты Духовного созерцания. Я имел ведь с одной стороны именно совершенное внутри-стояние в Духо-мире; однако я имел около 1902, и для многого, также еще последующие годы, именно имагинации, инспирации и интуиции. Однако смыкались таковые только постепенно совместно в то, что затем выступило в моих написаниях перед публичностью.

Через деятельность, которую развернула Мари фон Сиверс, возникло полностью из малого, философско-Антропософское издательство. Небольшая рукопись составленная вместе из записываний докладов, котоыре я делал в упомянутой здесь Берлинской свободной высшей школе, была первым издательским трудом. Необходимость мою "Философию свободы", приобрести и самим заботиться о распространении, которая через своего предшествующего издателя не могла быть более распространяемой, дало второй. Мы выкупили еще имеющиеся экземпляры и издательские права книги. -- Это все было для нас не легко. Ибо мы были без значительных денежных средств.