Елена Уайт - Патриархи и пророки

Авессалому разрешили вернуться в Иерусалим, но он не должен был появляться в царском дворе и встречаться с отцом. Давид начал понимать пагубные последствия своего снисходительного отношения к детям, и несмотря на то, что он так глубоко любил своего красивого и одаренного сына, он чувствовал необходимость показать и Авессалому, и народу свое отвращение к совершенному преступлению. Авессалом прожил в своем доме два года, но был отстранен от двора. Сестра, жившая с ним, постоянно напоминала ему о его непоправимом горе. Народ же видел в Авессаломе не преступника, а героя. И пользуясь этим, он начал завоевывать сердца людей. Его внешность вызывала восхищение. «Не было во всем Израиле мужчины столь красивого, как Авессалом, и столько хвалимого, как он; от подошвы ног до верха головы его не было у него недостатка». Неразумие проявил отец, оставляя честолюбивого, порывистого, пылкого Авессалома в немилости в течение двух лет. Решение Давида не допускать к себе Авессалома привело к тому, что народ стал сочувствовать Авессалому.

Всегда помня свой грех нарушения Закона Божьего, Давид чувствовал себя скованным. Прежде смелый и решительный, он стал неуверенным и подавленным. Его влияние в народе значительно ослабело. И все это, вместе взятое, благоприятствовало планам его бессердечного сына.

Хотя благодаря Иоаву Авессалом снова был допущен к царю, он, невзирая на кажущееся примирение, продолжал вынашивать честолюбивые замыслы. Имея колесницы, коней и пятьдесят скороходов, он возомнил себя едва ли не царем. В то время как царь испытывал все большую склонность к уединению и замкнутой жизни, Авессалом всеми силами старался расположить к себе людей.

Безразличие и нерешительность Давида распространились и на его подчиненных, небрежность и медлительность отличали работу правосудия. Авессалом искусно использовал в свою пользу каждый случай недовольства. День за днем этот молодой человек с благородной и привлекательной внешностью садился у ворот города, где собирались люди со своими прошениями и жалобами. Он шел в толпу, выслушивал обиженных, сочувствовал горю и выражал свое сожаление по поводу бездеятельности царских вельмож. Вникая, например, в дело какого-нибудь человека, Авессалом говорил: «Вот дело твое доброе и справедливое, но у царя некому выслушать тебя». И добавлял при этом: «О, если бы меня поставили судьею в этой земле! ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде. И когда подходил кто-нибудь поклониться ему, то он простирал руку свою, и обнимал его и целовал его».

Умелые действия царского сына привели к тому, что в народе росло недовольство законным правителем. На устах у всех было имя Авессалома. Он был общепризнанным наследником престола, и народ с гордостью смотрел на него как на человека, достойного занять такое высокое положение; крепло желание, чтобы он взошел на престол. Так «вкрадывался Авессалом в сердце Израильтян». Однако царь, ослепленный любовью к сыну, ничего не подозревал. На знаки царского отличия, которыми Авессалом окружил себя, Давид смотрел как на желание умножить честь его двора, как на радостное выражение примирения.

Когда люди созрели для того, чтобы поддержать переворот, Авессалом тайно разослал лазутчиков по всем коленам, призывая готовиться к восстанию. Теперь для осуществления своих вероломных целей он прикрылся мантией приверженности религии. Задолго до этого, будучи изгнанником, он дал обет Богу, и теперь его надлежало исполнить в Хевроне. Авессалом сказал царю: «Пойду я, и исполню обет мой, который я дал Господу, в Хевроне. Ибо я, раб твой, живя в Гессуре в Сирии, дал обет: если Господь возвратит меня в Иерусалим, то я принесу жертву Господу». Любящий отец, радуясь благочестивому намерению своего сына, отпустил его с благословением. Заговор окончательно созрел. Верхом лицемерия Авессалома было намерение не только ослепить царя, но также завоевать доверие народа и возглавить восстание против избранного Богом царя.

Авессалом отправился в Хеврон, и с ним «пошли из Иерусалима двести человек, которые были приглашены им, и пошли по простоте своей, не зная, в чем дело». Эти люди, отправившиеся с Авессаломом, не задумывались о том, что любовь к царскому сыну привела их к восстанию против его отца. Прибыв в Хеврон, Авессалом немедленно призвал Ахитофела, одного из главных советников Давида, человека, чья мудрость была общепризнана и с чьим разумным мнением считались, как со словами прорицателя. Ахитофел присоединился к заговорщикам, и его поддержка давала все основания надеяться на успешное завершение этого предприятия; его участие в заговоре привлекало много влиятельных мужей по всей стране. Когда зазвучали трубы – сигнал к началу восстания, заговорщики, поддерживавшие царского сына, повсюду стали уверять, что Авессалом стал царем, и множество народа присоединилось к нему.