по Зарину С.М. - Православная аскетика

По отношению к термину «аскетизм» важнейшие христианские конфессии — католичество, протестантизм и православие, имеют различия. По католическому учению аскетизм является выполнением, так называемых, «евангельских советов» — нищеты, безбрачия и послушания, но не требуется христианскими заповедями, т. е. аскетизм отождествляется с монашеством, означая выполнение не должного, а сверхдолжного. Протестантизм, отрицая само существование «евангельских советов» в отличие от заповедей, не признает законности монашества, считая его, а равно и аскетизм, явлением, противным самому духу Евангелия.

Православие, признавая духовное совершенство общехристианским требованием, считает аскетизм обязательным для всех, и формы его могут быть различны — в монашестве и в общественно-деятельной жизни, монашество же лишь наиболее приспособлено для занятий человека аскетическими упражнениями. Сергей Зарин, характеризуя аскетические взгляды свят. Феофана, говорит: «по общему смыслу учения преосвященного Феофана, аскетизм, «подвижничество», имеет смысл очень широкий: он обнимает собой собственно всю сознательно-свободную, напряженную деятельность человека, направленную к усвоению спасения Христова, к достижению богоподобного совершенства, под всегдашним водительством Божественной благодати. Только моментами, отдельными сторонами и необходимыми проявлениями этого ‘подвига’ целой жизни христианина является ‘вера’ и ‘добрые дела’ в их православном понимании и истолковании»

Как предмет, Православная аскетика существовала и отдельно и сливалась с другими богословскими дисциплинами — Пастырским богословием, Нравственным богословием. Перед революцией она составляла раздел Пастырского богословия. И причины этого понятно, ибо даже в составе Пастырского богословия она вызывала определенное непонимание ее значимости, т. к. отождествлялась с пересказом жизни древних подвижников — отшельников Египта, Палестины и др. мест. Пропитанные духом западничества и с широко распространенным светским, порой даже нецерковным влиянием дореволюционные духовные школы России были далеки от правильной оценки важности и необходимости данного предмета и самого аскетизма в деле подготовки пастырей к служению, не говоря вообще о необходимости аскетизма для жизни христианина, и только в ряде монастырей начиная с первой половины прошлого века стало уделяться внимание святоотеческому наследию и стали переводиться на русский язык и изучаться сохранившиеся в монастырских библиотеках на Востоке труды аскетов.

В духовных учебных заведениях в советское время об аскетике, не только как отдельном предмете, но разделе одной из богословских дисциплин и не было речи, т. к. строилось общество бездуховное, и программа обучения предполагала подготовку пастырей, которые были бы только исполнителями треб.

К первым и основательным труженикам в области изучения аскетического наследия Церкви следует отнести святителей Феофана Затворника и Игнатия Брянчанинова. Много в плане популяризации святоотеческих аскетических писаний сделала Оптина Пустынь, переводя на русский язык и издавая аскетические писания святых отцов. Святитель Феофан глубоко изучил наследие святых отцов, и как говорит С.М. Зарин: «святоотеческое аскетическое мировоззрение, прошедши через призму глубокого и тщательного изучения епископа Феофана, сделалось как бы его собственным, так что его собственное мировоззрение, без всякого преувеличения, можно назвать святоотеческим, — не только по общему духу и основному содержанию своему, но даже и по самой форме своего выражения и раскрытия»

Особое место не только в изучении, но и в донесении святоотеческого аскетического учения до более широких кругов, и в заботе, чтобы этот спасительный опыт, накопленный Церковью за многие столетия, стал достоянием как можно большего числа людей, принадлежит святителю Игнатию Брянчанинову. Он, восприняв любовь к аскетическому наследию святых отцов от продолжателей трудов преподобного Паисия (Величковского), сам прошел путь аскетической жизни, и, познав опытно христианский подвиг следования за Христом, стремился сделать это наследие доступным для всех, давая советы как надо его проходить и остерегая от крайностей. По характеристике протоиерея Георгия Флоровского, «это был строгий ревнитель аскетической традиции… ‘Аскетические опыты’ епископа Игнатия написаны с большим вдохновением и очень выразительно. Начертывается идеал духовной трезвости, с особенным предостережением против мечтательности». (Флоровский, Пути русского богословия, с.393)