Монах (Афанасьев) - Наставник и чудотворец

Старца я больше не видел. Он умер незадолго до моего отъезда за границу. Жене моей удалось еще послать гроб для его тела и немного денег на похороны».

Мать Серафима (Бобкова), в 1927 году являвшаяся духовной дочерью отца Никона (Беляева), часто бывала у старца в Холмищах. Раз пришла она — пешком из Козельска — взять благословение у отца Нектария, он и спрашивает ее: «Кто у тебя духовник?» (хотя знал это, конечно). «Отец Никон», — отвечает она. «Нет у тебя духовника», — как-то загадочно ответил старец, потом раскрыл том творений святителя Иоанна Златоуста, где находилась переписка его с диаконисой Олимпиадой, и сказал: «Видишь, как Олимпиада скорбела, когда учитель ее на корабле в ссылку пошел. А Златоуст-то как страдал! Там, в ссылке, климат был неподходящий, вот и болел он лихорадкой и другими болезнями». «А я говорю: „Батюшка, к чему вы мне эту книжку показываете, я и дома прочесть могу, — вспоминает матушка. — Вы мне лучше скажите что-нибудь“. А батюшка все свое продолжает. Тут Мария вошла, требует, чтобы мы уходили. Батюшка нас и отправил и велел идти на Ивановку — пятнадцать верст лесом, а дело было к вечеру. Мы послушались, пошли, а навстречу нам едут отец Никон и отец Геронтий. Расспросили и повернули нас в Холмищи. Там мы и заночевали. Отец Никон говорит: „Похоже, что батюшка мне ссылку предсказывает. Вот я сам спрошу у него“. Пришел к батюшке и говорит: „Почему вы мне ничего о ссылке не говорите, а моих духовных чад смущаете?“ А батюшка в ответ ему: „Прости, отец Никон. Это я испытывал любовь к тебе твоих чад духовных. Это я пошутил“. И вытащил ватную скуфью с наушниками, взял у отца Никона его летнюю, а эту, теплую, надел ему на голову. Отца Никона выслали из Калуги на Соловки в день памяти святителя Иоанна Златоуста». В начале следующего года, 27 января / 9 февраля, в день перенесения мощей святителя Иоанна Златоуста, отец Никон был отправлен с калужского вокзала этапом: он приговорен был к трем годам содержания в Соловецком концлагере.

В феврале 1928 года у старца Нектария открылась грыжа, от которой он очень страдал. Он еще ходил, и когда грыжа выпадала, он сам ее вправлял. Но силы его быстро слабели. Он часто ложился отдохнуть. Когда, узнав о его болезни, Надежда Павлович приехала в Холмищи, он принял ее, благословил, но исповедовать не стал: «Я от тебя не отказываюсь. Только грызь у меня. Нет сейчас сил у меня. Ты исповедуйся у другого православного священника. Только в красную, „живую церковь“, не ходи». Н. Павлович пишет в своих воспоминаниях, что он отослал ее из Холмищ домой, сказав: «Я умираю и вымолю тебя у Бога. Я все твое возьму на себя».

Среди последних посетителей старца была его духовная дочь С. А. Энгельгардт (прихожанка храма святителя Николая в Кленниках, в Москве, где настоятелем был священномученик отец Сергий Мечёв, сын праведного Алексия Мечёва, почти всю жизнь прослужившего в этой московской церкви, имевшей постоянную связь с Оптиной пустынью). Вместе с ней были отец Сергий Мечёв, отец Борис Холчев, доктор С. А. Никитин (впоследствии епископ Калужский и Боровский Стефан). Уехали они примерно за неделю до кончины отца Нектария.

Отец Адриан Рымаренко, вызванный телеграммой, приехал в Холмищи в четыре часа пополудни 29 апреля. Матушка Евгения писала: «Батюшка лежал покрытый новой простыней и белым вязаным платком. Отец Адриан с грустью увидел, что батюшка его не узнаёт. Он перешел в приемную и начал читать Псалтирь, которую всегда читали у батюшки. На шестой кафизме отца Адриана позвали к батюшке — помочь его переложить. Были София Александровна Энгельгардт и Мария Ефимовна (монахиня из Гомеля. — М. Л.). Отцу Адриану нужно было подложить руки под спину батюшки, кто-то держал голову. Когда отец Адриан приподнимал батюшку, он так ласково посмотрел на него и что-то прошептал; все видели, что батюшка узнал отца Адриана. Мария Ефимовна принесла два образа из приемной: великомученика Пантелеймона и преподобного Серафима и, указывая на образ целителя Пантелеймона, сказала: „Батюшка, благословите им отца Адриана“. Батюшка с трудом протянул руку, взял образ и положил его на голову отца Адриана. Потом отец Адриан попросил образом преподобного Серафима благословить всю семью нашу. Через несколько минут батюшка погрузился в забытье.

Всех позвали пить чай на половину хозяина (Андрея Ефимовича). Отец Адриан и София Александровна пошли. Вскорости вбегает Мария Ефимовна с криком: „Отец Адриан, идите скорее!“ Отец Адриан бросился к батюшке. Уже обстановка у батюшки была иная: батюшка лежал, повернувшись к стене, покрытый мантией, горели свечи, рядом с кроватью на столике лежала епитрахиль и открытый канон на исход души. Отец Адриан увидел, что батюшка умирает, и начал читать отходную. Прочитал все полностью. Батюшка еще был жив. Отец Адриан, упав на колени, прижался к нему, к его спине под мантией. Батюшка дышал еще некоторое время, но дыхание делалось все реже и реже. Отец Адриан, видя, что батюшка кончается, поднялся с колен и накрыл батюшку епитрахилью; через несколько минут батюшки не стало. Было восемь с половиной часов вечера 29 апреля 1928 года».