Наталия Скоробогатько (сост.) - Святой великомученик и Победоносец Георгий

— Боже Георгиев! Помилуй меня! Ты один Бог истинный и всемогущий! — этот крик царицы Александры поверг всех в шок, все разом замолчали, и наступила напряженная тишина.

Диоклетиан отдал приказ обезглавить обоих, а пока бросить их до утра в темницу.

Перед казнью святой Георгий был утешен Самим Спасителем: Господь явился к нему, обнял и сказал:

— Крепись, Мой верный слуга! Завтра тебя ждет великая награда на небесах!

Наутро царицу и Георгия повели за город к месту казни. По дороге царица от всего пережитого ослабела, присела у стены, чтобы перевести дух, и потеряла сознание. Все решили, что царица скончалась. Но мученического венца она сподобилась позже, в 314 году.

Георгий дошел с палачами до места казни и с молитвою на устах подставил голову свою под меч. Было 23 апреля (6 мая) 303 года…

Чудеса святых не кончаются и после их смерти. Пребывая в небесных обителях у престола Божия, святые слышат наши молитвы, обращенные к ним, и могут подавать нам требуемую помощь.

На греческом острове Кипр был некогда священник. Служил он в храме Георгия Победоносца.

Однажды сын его, Филофей, попал в плен к сарацинам. (Сарацины — это арабы, а вера у них мусульманская). Проходит три года, Филофей служит у одного богатого сарацина и очень тоскует по родному дому. Вот как-то раз в бане, напарившись, хозяин Филофея просит, как было у них заведено, подать ему пить, и Филофей вдруг с испугом видит, что он забыл взять в баню вино. Он бросился скорее исправлять свою оплошность. Возвращаясь с забытым было кувшином к хозяину, он слышит: из раскрытого окна дома священника несутся знакомые ему с детства песнопения праздничных молитв Георгию Победоносцу.

Филофей вспомнил, что сегодня праздник, день памяти великомученика Георгия. Сердце юноши сжалось от щемящих воспоминаний, и он заплакал. Он представил себе как сейчас и там, на далекой родине его, отец-священник служит праздничную службу и поет те же молитвы и, конечно же, молит святого Георгия о спасении сына. Обливаясь слезами, Филофей воскликнул:

— Святой Георгий! Неужели тебе не жалко моего отца, неужели ты не слышишь, как он со слезами молится обо мне, бедном сыне своем, и умоляет Бога освободить меня от рабского плена?

Но вот и баня. Отерев слезы, Филофей поставил перед хозяином вино и взял в руки кувшин с кипятком, чтобы разбавить его по обычаю. Вдруг все поплыло перед его глазами, и он перестал видеть и кувшин, и хозяина, и баню… А когда он словно бы очнулся, то услыхал:

— Един свят, Един Господь, Иисус Христос во славу Бога Отца. Аминь.

«Тут зрение ко мне вернулось, — рассказывал потом сам Филофей, — и я вижу, что стою в алтаре родного храма, и мой отец просит алтарника подать ему кипяток для Святых Даров. Я протянул отцу свой кувшин с кипятком (он все еще оставался в моих руках), и отец с удивлением спросил у алтарника:

— Кто это? Как он сюда попал?

За три года я очень изменился, вырос, к тому же был одет и обрит по-сарацински — неудивительно, что отец не узнал меня.

Все, кто был в алтаре, смотрели на меня с испугом. Еще бы: какой-то сарацин откуда ни возьмись явился вдруг, словно из-под земли вырос!

— Отец! Не узнаешь меня? Это же я, Филофей, сын твой!

Что тут началось! Все разом заговорили, а отец заплакал и стал обнимать и целовать меня. Затем он поднял руки к небу и стал благодарить Бога и святого Георгия!»

А теперь перенесемся мысленно в Палестину. Там в городе Рамеле тоже был храм Георгия Победоносца, в котором произошло немало чудес. Вот одно из них.

Дело происходило также во времена нашествия сарацинов. Некий знатный сарацин гулял однажды с друзьями по городу, и вот проходя мимо храма святого Георгия, вся эта шумная компания ввалилась в церковь поглазеть, что там внутри. А там как раз в этот момент священник молился перед иконой святого Георгия.

— Посмотрите на этого глупца! — засмеялся сарацин, — он поклоняется размалеванной доске! Дайте лук, я прострелю эту доску!

Он так и сделал. Но что это? Пущенная в икону стрела, сделав в воздухе петлю, полетела назад и вонзилась в руку сарацина. Тот сразу закричал от боли и пустился наутек. Дома слуги вынули ему стрелу из раны, но рука вся распухла и продолжала ужасно болеть.

— Позовите ко мне скорей рабынь-христианок! — закричал он.

Христианок привели, и их незадачливый хозяин, наспех рассказав им, как было дело, спросил: