Алексей Бакулин - Книга встреч

Всякий куривший (курящий) прекрасно помнит свою первую затяжку. Такое не забывается. Более омерзительное ощущение представить себе трудно. И вот я стою в коридоре общежития, опершись о подоконник (иначе упаду) и затяжку за затяжкой выкуриваю свою первую сигарету, а вокруг столпились друзья-товарищи и только что не аплодируют: цирк приехал! такой-то начал курить! Разве я не знал о вреде курения? Прекрасно знал. Разве мне было приятно, разве я хоть малейшее удовольствие от этой сигареты получал? Нет, и более того: казалось — ещё одна затяжка, и помру. И всё-таки эту затяжку делал. Может быть, я чаял получить какие-то выгоды от курения? Хотел, может быть, выглядеть более мужественным? Да нет же: некурящих наших товарищей никогда никто не считал за хлюпиков.

Итак, подведём итоги: мне было чудовищно противно — это раз; я знал, что курение вредно, — это два; смутно осознавалось, что курение может бить по карману, — это три; я не раз слышал (а вскоре и на собственной шкуре узнал), что такое зависимость от сигареты, когда каждый шаг приходится сверять с пачкой — её наполненностью, — это четыре… Знания, простая житейская логика, даже физиология — всё криком кричало мне: не надо курить!

Я и начал курить.

Как объяснить это? — Стадным инстинктом? — так не было никакого стада, курящих и некурящих вокруг меня было примерно поровну. Любопытством? — но любопытство удовлетворилось первой же затяжкой, и продолжение не требовалось… Нет этому никакого объяснения, кроме одного: грех для нашей падшей души привлекателен сам по себе, без дополнительных оправданий. Когда Ева сорвала запретный плод, она убеждала себя, что делает это потому, что «дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание» (Быт. 3, 6), но в сущности её привлекала сама возможность сделать то, чего делать нельзя.

Вся сладость запретного плода — именно в его запретности. Откуда в нас это неистребимое желание переступить черту, эта поперечность, это злорадство над самим собой, над своей душой? Наивный, как дитя, Чернышевский сочинял свою теорию «разумного эгоизма»: дескать, поступай всегда сообразно со своей личной пользой, и общество от этого выиграет. Если бы человек мог! Нет, его неудержимо тянет поступать наперекор себе, во вред себе, в погибель себе. Душа наша не только от рождения христианка, — она и праведница, она всегда видит, где зло и где добро, и всегда даёт нам знать об этом. Мы её слышим — и с удовольствием поступаем наоборот. «Желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» . (Рим. 7, 18–19).

…Да, под любой грех можно придумать соответствующее оправдание:

— блуд — это, дескать, врождённый инстинкт к продолжению рода;

— чревоугодие — необходимость поддерживать жизненные силы;

— ложь — «иногда полезно скрыть правду»;

— воровство — «но я же с голоду помру, если не украду»;

— убийство — «но должен же я отомстить этому гаду!»;

и т. д., и т. д., и т. д. Любой грех можно повернуть так, чтобы он не казался грехом. Любой — только не курение. Человек курит просто потому, что этого делать нельзя. Просто потому, что это грех. Удобный в обращении, необременительный, компактный грех.

В самом деле, как часто от серьёзного греха нас удерживает не столько моральное чувство, сколько нежелание «заморачиваться». Ведь влезать в такой грех слишком хлопотно, неудобно, опасно, это ломает привычный уклад жизни… Увы, имеет место такое рассуждение, — Бог и таким образом удерживает нас от греха. Чтобы сорвать запретный плод, надо прежде влезть на дерево, а это трудно, и ленивый не решится; а если и решится, то пока лезет, может передумать…

Надо, следовательно, — что? Надо сделать грех как можно более доступным! Посмотрите вокруг: все усилия современной цивилизации направлены именно на это. Мало разрекламировать грех, надо сделать так, чтобы до него легко было дотянуться. А курение — оно всегда было беспроблемным занятием.

…Я бросил курить лет десять назад, и с тех пор раз примерно в полгода мне снится, что у меня снова во рту сигарета. Это всегда кошмар — во сне меня страшно мучает совесть: не выдержал! не осилил, опять упал!.. А другой голос пищит: ну, ладно, ну что уж теперь поделаешь, ну давай-ка ещё затяжечку, давай-ка ещё сигаретку!.. Просыпаюсь и с невыразимым облегчением понимаю, что этот стыд, эти мучительные сделки с совестью — всё это мне только приснилось… Но порою — вы не поверите, но это правда — во рту ещё чувствуется вкус дыма, а на губах словно крошки табачные налипли, — знаете, как после сигареты без фильтра?..