Иоанн Зизиулас - Избранные работы

Однако здесь сразу же необходимо еще раз подчеркнуть, что любовь, которая «ипостасирует» Бога, не является чем–то «общим» для трех Лиц, чем–то подобным общей природе Бога, а отождествляется с Отцом. Когда мы говорим, что «Бог есть любовь», мы имеем в виду Отца, то есть Личность, Которая определяет Богу быть Тремя Лицами. Внимательное рассмотрение 1 Ин. выявляет, что здесь слова «Бог есть любовь» также относятся к Отцу, — ведь слово «Бог» означает Того, Кто «послал в мир единородного Сына Своего» и прочее (1Ин.4:7–17).

Слово «единородный» в писаниях Иоанна означает не только уникальный образ рождения Сына Отцом, но «Того, Кто возлюблен уникальным образом» (S. Agourides, Hipomnima eis tas A, B kai C Epistolas tou Apostolou Ioannou, 1973, p. 158). Именно это отождествление в Боге онтологии с любовью означает, что вечность и бессмертие принадлежат не Его «природе», а личным отношениям, источником которых является Отец.

κοινωνία.

Всякому интересующемуся онтологией любви следовало бы взять на себя труд прочесть книгу Антуана де Сент–Экзюпери Маленький принц. При всей своей простоте она представляет собой книгу глубоко богословскую.

Тайна личности как онтологического «принципа» или «причины» состоит в способности любви наделять нечто уникальностью, абсолютной идентичностью и именем. Этот смысл и несет в себе термин «вечная жизнь», который по той же самой причине означает, что личность способна возвысить до личностной ценности и жизни даже неодушевленные объекты, превращая их в органичную часть отношений любви (например, все творение может быть спасено благодаря его «рекапитуляции» в отношениях любви Отца и Сына). И наоборот, осуждение на вечную смерть есть ни что иное как оставленность личности в ее превращении в «вещь», в абсолютную безымянность, означаемые словами «не знаю вас» (Мф.25:12). (Как раз против этого направляет свои усилия Церковь, когда поминает на Евхаристии «имена»).

Kattenbusch F. Das apostolische Symbol, 1894, II, p. 517f.

Kelly J. N. D. Early Christian Creeds, 1950, p 132f.

Kelly J.N.D. Early Christian Creeds, p. 133

Kelly J.N.D. Early Christian Creeds, p. 133.

Кирилл Иерусалимский Огласительное слово 7, 41f // PG 33, 608f.

Rufinus Com. in Symb. ap. 4 // PL 21, 341.

Athanasius C. Ar. 2.32; 24–26; 3.66 // PG 26, 213f.; 196f.; 461f); etc.

August. Serm. 213 // PL 38, 1060.

restige G.L. God in Patristic Thought, 1959, p. 263f.

Во II веке была длинная дискуссия о том, совершенно ли совпадают ли термины «Бог» и «Отец». Тертуллиан например, был убежден, что Бог «не всегда был Отцом… Он стал Отцом через Сына» (Adv. Herm. 3) и «было время, когда с ним Сына не существовало» (Adv.Herm. 3). Новациан открыто выступил против и написал, что Сын, «который был в Отце, произошел от Отца; и он был в Отце, потому что имел Отца, был впоследствии с Отцом и произошел от Отца» (De Trin. 31). Поэтому, согласно Новациану, так как время не может быть применено к Богу, Бог всегда был Отцом (De Trin. 31). Колебания и неясности относительно этого вопроса во II столетии закончились со св. Иринеем, который ясно и решительно соединил Сына с Отцом как «всегда сосуществующих», semper coexistent (Adv. Haer. II, 30,9; II, 25,3; IV, 20,3; III, 11,8).

См. Gilson Ε. I'Espril de la Philosophie Medievale, 1944, pp. 89, 94: «etre, e'est agir et agir, e'est I'etre». Равенство божественного бытия с божественным действием также отражено в интерпретации Дженсоном каппадокийцев (см. Carl K. Braatуn and Robert W. Jenson [eds.], Christian Dogmatics, I, 1984, p. 139f.). Тот факт, что каппадокийцы говорят о божественной сущности (ousia) в терминах ее энергии (energeia) не означают, что они идентифицируют energeia с ousia или ипостасью (hypostasis) в Боге. Напротив, они неоднократно настаивают на различии этих понятий.

Irenaeus Adv. Haer. 2.1.5 // PG 7, 712.

Theophilus Ad Antol. 1.4 // PG 6, 1029.

См.: Kelly J. N. D. Early Christian Creeds, pp. 181ff.

См. выше.

Изначальное никейское намерение введения сущностного языка заключалось в проведении различиям между сотворенной и несотворенной природой и размещения Логоса на уровне последней. Лишь расширение и углубление этого понятия было использовано, чтобы описать Божественное существо как таковое. См. выше в гл. 5.

Origen De Princ. II. 1–2, 12–18: только Отец называется Ho theos, Сын есть theos (прилагательное). Ср.:. Crouzel H. Origen (Eng. trans, by A.S. Worrall), 1989, p. 181.

Григорий Назианзин Слово 42, 15.