Александр Макаров - Мама, я живой! Слово к матерям и отцам

Есть еще метод — «гистеротомия». Он используется обычно в конце беременности и более известен под названием «кесарево сечение» (иногда, если есть для этого медицинские показания: большой вес или рост ребенка — этим методом осуществляют роды).

Что происходит при этом?

Врач разрезает живот матери (брюшную стенку), затем матку и извлекает живого ребенка вместе с плацентой. Далее младенец лишается жизни тем способом, каким захочет врач.

В книге Джона и Барбары Уилки «Мы можем любить их обоих» описывается, как один врач достал ребенка, который дышал, пытался плакать, двигал ручками и ножками — тогда врач накрыл голову ребенка тряпкой, и тот задохнулся.

Другой способ убийства малыша при «кесаревом сечении» — утопить его сразу после операции.

Некоторые врачи предпочитают убивать ребенка прямо в матке. Для этого перерезают пуповину, лишая его доступа кислорода. Минут через пять, когда он умирает от удушья, трупик ребенка извлекают на белый свет.

Все происходящее усугубляется еще тем фактом, что нерожденный малыш чувствует боль так же, как и рожденный. Сегодня это общепризнано и доказано.

7–недельный человечек отдергивает или отворачивает голову от болевого стимула так же, как и на всех других стадиях жизни. В 11 недель не только лицо, но и все части ручек и ножек младенца становятся чувствительными к прикосновению. К 13 неделям реакция на боль происходит на всех уровнях нервной системы.

Американский доктор Бернард Натансон снял документальный фильм, в котором показал ультразвуковое изображение того, что происходит в матке женщины с 11–недельным ребенком во время проведения аборта методом «вакуум–аспирации». На экране отчетливо видно, как ребенок раз за разом пытается увернуться от вакуум–отсоса, быстро и тревожно двигается. Частота его сердцебиения при этом увеличивается до 200 ударов в минуту (в нормальном состоянии должно быть 140–160). Наконец, когда тело пойманного ребеночка расчленяется, его рот широко раскрывается в беззвучном крике — отсюда название фильма: «Безмолвный крик».

Никакого обезболивания для плода при аборте не предусмотрено.

Мамочки, идущие убивать своих детей, знайте: им будет очень больно, и они спросят вас там, за гробом: «Зачем ты со мной так обошлась?»

Что вы ответите?

Дорогие женщины и мужчины, аборт не является вашим личным делом!

Это дело было бы лично вашим, если бы касалось только вас. Но оно касается еще и другой личности — личности вашего ребенка…

Представьте себе, что на вас напал бандит и хочет убить. Подбегает милиционер, пытается защитить вас, а бандит ему говорит: «Отстань! Убивать или не убивать — это мое личное дело. Ты не вправе вмешиваться!»

Станете ли вы вслед за бандитом говорить милиционеру отойти и не вмешиваться?..

Почему же, когда убивают вас, вы взываете о помощи и признаете необходимость государственных законов, защищающих вашу жизнь, а когда убиваете вы — никто не вправе вмешиваться и все законы прочь?

Вашу жизнь защищать надо, а жизнь беззащитного младенца защищать не надо?

Надо защищать и его жизнь!

Есть люди, считающие, что аборт нельзя приравнивать к обычному убийству, ибо внутриутробный младенец — никакая не личность, он даже нежизнеспособен.

Личность или не личность — это вопрос, решаемый в зависимости от убеждений человека.

Для атеиста и материалиста младенец — не личность. Им трудно выяснить, когда человек ею становится — кто–то в 5 лет, кто–то — в 25, а кто–то и всю жизнь проживет, так ею и не став.

Христианская вера отвечает на данный вопрос однозначно: каждый младенец — личность, у любого есть своя индивидуальная и бессмертная душа!

Да, дорогие отцы и матери, — бессмертная душа!Которую, в отличие от тела, вы ни расчленить, ни убить не властны. Эта душа будет предстоять на Страшном Суде перед Всевышним рядом с вашими, тоже бессмертными душами.«Кто умер во чреве матери и не вступил в жизнь, того (Судия) сделает совершеннолетним в то же мгновение, в которое возвратит жизнь мертвецам (во всеобщем Воскресении)… Не видавшие здесь друг друга увидятся там, и матерь узнает, что это — ее сын, и сын узнает, что это — его матерь…» [1] Ефрем Сирин «О страхе Божием и о последнем суде»

Только тогда вы, горе–матери и горе–отцы, вполне поймете весь ужас вами содеянного. Судный день обнажит все грехи без условностей.