Епископ Афанасий (Сахаров): «Какое великое утешение — вера наша!..»

Владыка был особенно любим и почитаем во Владимирском Княгинином Успенском монастыре, игуменией которого была Олимпиада (Медведева) [15] Олимпиада (в миру Ольга Петровна Медведева; 1868–1936), игумения. С 1889 г. насельница Успенского Княгинина монастыря, с 1916 по 1922 г. настоятельница. В июне 1917 г. на епархиальном съезде г. Владимира избрана делегатом на Всероссийский съезд духовенства и мирян вместе с иеромонахом Афанасием (Сахаровым). Несколько раз подвергалась арестам, 3 года была в ссылке. . В 1922 г. обновленческим ВЦУ она была уволена с запрещением пребывать в Успенском монастыре [16] Церковь и жизнь. 1922. № 2. . Вскоре монастырь был закрыт. Многие насельницы Княгинина монастыря впоследствии всю жизнь были связаны с Владыкой тесными узами, помогали ему в заключении, переписывались с ним: монахини Агриппина (Мухина), Маргарита (Зуева), Аврамия (Мартынова), Фаина, Варвара (Кукушкина) и другие… В далеких лагерях, в невыносимых условиях существования Владыка не раз уносился мысленно к дням своего служения в Княгинином монастыре. «Вспоминаю мои служения в Вашей обители. Вспоминаю и раннейшие времена, когда еще при матушке игумении Маргарите, — правда, не в этот праздник, я прислуживал с рипидами, а после литургии трапезовали на балконе игуменских келий, — а келейная матушка служила при трапезе…» [17] Наст. изд. С. 241.

Местная пресса писала: «Цитаделью антиобновленческого движения в г. Владимире служит женский монастырь, где особенно проявилась приверженность к мертвым формам, к рутине, взлелеянная трудами б[ывшего] епископа Афанасия, уделившего женской обители исключительное внимание, и монастырского священника А. Ильинского, за которыми без рассуждения шла мало что разумеющая в вопросах веры, но честолюбивая и властная игумения Олимпиада». По словам автора статьи, «добрая половина населения монастыря… как покорное стадо, беспрекословно слушалась своих вожаков, усердно распуская слухи об обновленческом движении, и в частности, о "Живой церкви", предрекала пришествие антихриста и т. п. и в минуты досуга от этих треволнений и хлопот паломничала в тюрьму, где содержится епископ Афанасий, посылая ему лакомые куски от трудов своих» [18] Церковь и жизнь. 1922. № 2. . Эти недобрые строки не могут скрыть и ревность к строгому соблюдению устава, которую прививал молодой епископ монахиням, их любовь к Владыке, и заботу о заключенном.

28 декабря 1922 г. Владыку переводят в Таганскую пересыльную тюрьму. Тюремные власти разрешали совершать богослужение. «При бывших там обысках ни разу ничего (даже вино) не отбиралось, наоборот, все необходимое для богослужения присылалось при официальных передачах и мне не только не воспрещалось совершать в полном облачении ежедневное богослужение в той камере, где я помещался, но в праздничные дни с разрешения начальства богослужение совершалось открыто в особо отводившемся помещении для желающих из заключенных» [19] Молитва всех вас спасет. С. 257. , — писал Владыка. В одиночке Таганской тюрьмы он освятил для себя походный антиминс во имя Всех святых, в земле Российской просиявших, и несколько антиминсов для раздачи отправлявшимся в изгнание.

Близкие передали Владыке облачения, крест. В письмах к маме Владыка передает пастве наставление: «Оставаться православными, нимало не колеблясь… Лучше совсем остаться без службы церковной, чем участвовать в кощунстве вместе с отступниками [20] Наст. изд. С. 81. , — писал он матери. — Конечно, ни о каком общении с ними у нас и речи быть не может, никакого снисхождения или потворства. Пока не покаются они и на деле своего покаяния не покажут — все они для нас яко язычники и мытари. Но озлобления против них у нас нет и не должно быть» [21] Наст. изд. С. 78. См.: Мф. 18:17 («а если же и церкви не послушает, то да будет он тебе яко язычник и мытарь»). . Этот дух любви никогда не оставлял Владыку, нет в его письмах никогда ни раздражения, ни осуждения. За всех он молился, даже за мучителей своих, и учил так поступать других.

Обвиненный в «возмущении верующих масс на религиозной почве», епископ Афанасий, как «социально опасный человек», был приговорен к высылке из пределов Владимирской губернии административным порядком в Зырянскую область сроком на 2 года. Этот район (наряду с Хивой) был избран как наиболее подходящее место ссылки для священнослужителей, «уличенных в активной тихоновщине». Зырянская область имела населенные пункты, удаленные на полторы тысячи верст от железной дороги, т. е. абсолютно пустынные и глухие [22] См.: Отчетный доклад Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) в Политбюро ЦК РКП(б) о проделанной работе» от 4 ноября 1922 г. // См.: Архивы Кремля. Политбюро и Церковь, 1922–1925 / Под ред. Н. Н. Покровского и С. Г. Петрова. В 2 кн. Кн. 1. Новосибирск: Сибирский хронограф; М.: РОССПЭН, 1997. С. 340. .