Николай Арсеньев - О Жизни Преизбыточествующей

Это есть «то» (т. е. отождествляя себя с Атманом) [52] Kath. — Up. 5,14; срв. 5,12. . «Счастье того, кто чрез глубокое созерцание омыл свой дух от всякой нечистоты и погрузился в Атмана, не может быть описано никакими словами: это нужно самому испытать в глубине сердца» [53] Maitr. — Up. 6, 34,9 (у Deussen’a, ibid. 317; S.B.E., vol. XV, 334); срв. еще Maitr. Up. 6, 30; 6, 34, 4. . Достигший такого объединения с Единой Реальностью восклицает в Махабхарате: «Я нашел в Брахме свое основание, я подобен прохладной воде среди летнего зноя, я успокоился, я достиг полного угашения (parinirvami), одно блаженство окружает меня» [54] Mokshadh. 177,50 (Vier phil. Texte d. Mahabhar., стр. 130). О высшем блаженстве в Брахмане срв. Brihad–Aran. Up. 4, 3, 32 и 33. . Мудрец Паньчадаси, представитель позднейшей религиозной философии — систематизации и развития философии Упанишад (системы Веданты), так изображает в восторженном гимне это высшее, блаженное состояние духа: «Я счастлив! я счастлив! Я имею непосредственное познание Вечного Атмана, который во мне. Я счастлив! я счастлив! Блаженство Брахмы явственно открылось моему взору.

Я счастлив, я счастлив! Отныне я не буду более ощущать скорби существования; неведение, в котором я был относительно самого себя, исчезло.

Я счастлив, я счастлив! Мне больше ничего не остается, что бы я должен был еще сделать. Я достиг всего, что должно было быть достигнутым.

Я счастлив, я счастлив! Какое счастие в мире может быть приравнено к моему? Я счастлив, я счастлив, да — дважды и трижды счастлив!» [55] Приведено у Oltramare, 218.

Избавление же это и блаженство состоит, как мы уже видели, в том, чтобы познать, что мы не отличны, что мы вполне тождественны с вечным Атманом, что все отличие и индивидуализация есть лишь злая иллюзия, лишь обман, лишь наваждение, которое бесследно исчезает для того, кто ощутил этот божественный Атман за свое «я», за себя самого. «Поистине, кто познал это высшее Божественное (Брахман), тот сам уже есть этот Брахман». «Если человек уразумел Атмана, говоря: «я — Он», то что еще остается ему желать? ..» [56] Mund. — Up. 3,2, 9; Brihad–Aran. Up. 4,4,12; срв. Brihad–Aran. Up. 4, 4, 25. Об этом отождествлении своей духовной сущности с Абсолютом см. Deussen, Allg. Gesch. d. Phil., I, 2, стр. 155, 311; Oltramare 80 сл.; Oldenberg, 103–104, 125, 131, 134, 147. Schomerus, Indische Erlosungs–lehren, 1919, 14, Tiele–Soderblom, Kompendium d. Religionsgech. 1920, 5,213–214. Это — основное, центральное верование Упанишад, к которому сводится все спасение, весь мистический путь, весь смысл учения, и которое рассматривается как великая, божественная тайна. Оно встречается на каждом почти шагу, приведу лишь некоторые примеры: Kath. Up. 2, 20; 4, 5,12–13; 5, 3, 8; Brihad–Aran. — Up. 3, 5,1; 3, 7; 4, 4,12 сл.; Kaushitaki — Up. 1, 6; Cnad Up. 3,14, 2–4; 6, 8, 7 и сл.; Maitr. — Up. 2,1–7; Kaivalya — Up.; Qvetagv. Up. 3,18; 5, 7–14 й т. д. и т. д. Т. е. избавление дано в пантеистическом отождествлении своей духовной сущности с божественным Абсолютом. Решение проблемы, свидетельствующее об огромном пафосе духовного порыва, но полное тех внутренних противоречий, которые носит в себе пантеизм вообще, в частности пантеистическое приравнение слабой, бедной человеческой природы к исконной и божественной Реальности. Проблема зла — греха, страдания и смерти остается нерешенной.

Далее, холодом веет от безмерного, все обнимающего и все поглощающего в себя, но не согретого жизнью любви, Бога Упанишад [57] Срв. об этом напр. Oldenberg, 1. г. 105. Впрочем, и в Упанишадах имеем некоторые, хотя и слабые в общем, элементы теизма, т. е. восприятия Бога как живой личности — именно в представлении о благодатном избрании. Так Катхака Упанишад восклицает: «Атмана нельзя достичь чрез наставление, ни чрез разум, ни чрез большую ученость; только тот, кого Он изберет, может Его постигнуть: ему Атман открывает Свое существо» (2, 23; срв. те же слова в Mundaka Upan. 3, 2, 3). С еще большей определенностью ту же мысль о благодати, о милосердии Божием встречаем в повидимому более поздней Qvetagvatara — Upanishad, связанной отчасти с культом Шивы: «к тому Богу», говорится здесь, «который дает познать Себя из милости, прибегаю я, ища спасения» (6,18). Однако эти одинокие черты теизма не изменяют общей картины настроения (если не считать самых позднейших Упанишад, определенно примыкающих к народному культу Шивы или Вишну). О теистических элементах в учении Упанишад см. N. Macnicole, Indian Theism, 1915, 42–61; Deussen, Allg. Gesch. d. Phil. I, 2, стр. 161–162; Oltramare, 120. Безлично–холодный образ Божества в Упанишадах получил свое дальнейшее развитие и в философии Махабхараты — см. J. Dahlmann, 1. с. стр. 58. . Наконец, путь, по которому шествуют души — к достижению этого Бога! Он часто полон внутреннего пафоса — пафоса страстного искания и отречения от всего ради этого познания Единой Реальности [58] Срв. напр. BrihadAran. — Up. 4, 2, 4; Kaivalya — Up. (Hillebrand, стр. 160). Срв. об этом Oltramare, стр. 149, прим. 2. . Мы видели, что отвечала жена мудрого Яжнавалкьи своему мужу, когда он, уходя из мира в уединение, хотел оставить ей свои богатства: «К чему мне то, что не может мне доставить бессмертия? Лучше поэтому сообщи мне, господин, то знание, которым ты обладаешь» [59] Brihad–Aran. Up. 2,4,3 (= 4,5,4). , Напрасно и бог смерти Яма старается соблазнить молодого брахмина Начикетаса всеми благами мира — лишь бы тот отказался от искания ответа на свой бесстрашный вопрос о конечной цели бытия, и жизни по ту сторону смерти. Но нет дара, равного этому познанию, и Начикетае отвергает все соблазны Ямы, все его обольстительные обещания и избирает познание Тайны [60] Kath. — Up. 1, 20–29. . «Познав этого Атмана» — мы видели — «брахманы перестают желать себе детей, имущество, миры, и как нищие пускаются в бездомную жизнь» [61] Brihad–Aran. Up. 3, 5. . Так и в Махабхарате читаем: «Кто не отрекся, не придет к блаженству; кто не отрекся, не придет к Вышнему; кто не отрекся, не уснет в бег зопасности и мире. Отрекись от всего и будь счастлив!» [62] Mokshadharma, Adh. 176, 22 (Vier philos. Texte…, стр. 124). Срв. ка; изображается идеал полного отречения от всего, ради достижения высшего Брахмана, в Paramahansa — Up. (Hillebr. 166–168). В таких чертах рисуется в одной из Упанишад идеал мудреца: Он «успокоен, укрощен духом, полон отречения, терпелив и сосредоточен, он видит себя в Атмане, он на все взирает как на Атмана. Страдание не побеждает его, он побеждает страдание … Он свободен от зла, свободен от осквернения, свободен от сомнений» … [63] Brihad–Aran. Up. 4,4,23 (S.B.E. vol. XV, стр. 180); срв. Deussen, Allg. Gesch. d. Phil. I, 2, стр. 318–320, Oldenberg, 137. Об этическом элементе в учении Упанишад см. N. Macnicole, 1. с. стр. 56. Сходным образом изображается идеальный мудрец и в одном месте Махабхараты: «Свободный от противоположностей, от внешних почитаний и зовов о помощи, без самости, без сознания своего «я», без приобретений и обладания, причастный к высшему «Я» (Атману), без желаний, без качеств, умиренный, без привязанности и зависимости, держась Атмана и познавая Реальность, он будет избавлен, в этом нет сомнения!» [64] Anugita.