Павел Евергетин - Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов

Она подошла к Аврамию и поцеловала его. И в тот же миг она ясно ощутила скрытое благоухание целомудрия подвижника, которое навеяло смутные вспоминания о ее прежней жизни и о небесной благодатной чистоте. Она вспомнила о том, какой духовной высоты она лишилась. Ее глаза наполнились горячими слезами сожаления, в душе она застонала и подумала: «Горе мне, несчастной, горе, как тяжелы цепи греха. Горе мне, что мне теперь делать! Поглоти меня земля сейчас же!»

Святой Аврамий боялся раскрыть себя — тогда племянница могла бы сбежать. Он решил исключить всякое подозрение и начал вести себя совсем развязно, как опытный соблазнитель. Он спросил:

— Друг мой, что ты так пригорюнилась? Разве мы встретились, чтобы вспоминать прошлое? — и повернувшись к хозяину крикнул, — Подай нам вина, да поживей, мы хотим повеселиться. Ради этой красотки я продела такой большой путь!

Старец, который пятьдесят лет не видел женского лица, стал пить дорогое вино с блудницей. В пустыне он не вкушал ни хлеба, ни воды досыта, а в корчме пил вино и ел мясо, поглощал глазами позор и пошлость. Он подражал блаженному Павлу, который очистился и обрил голову, став достойным примером ревности и милосердия, а также обрезал Тимофея, не потому, что считал себя зависимым от иудеев, но для того, чтобы привлечь души верных к богопочитанию.

Так они ели и пили, касались друг друга, потом удалились в тихую комнату, где их уже ждала постель с мягкими перинами. Аврамий сел на край кровати. Она предложила:

— Давай, я сниму с тебя обувь.

Старец попросил ее плотно закрыть дверь.

Мария заперла дверь, прильнула к святому и нежно его обняла. Аврамий понял, что теперь Мария не уйдет, и тотчас сбросил маску притворства и открылся ей. Святой снял с головы племянницы украшения и, глубоко вздохнув, с горечью сказал:

— Помилосердствуй, Мария, разве ты не узнаешь меня? Неужели не видишь — я твой родной дядя? Что с тобой произошло, душа моя? Кто увлек тебя в погибель? Где твой ангельский образ девства? Где жизнь, распятая на Кресте? Где слезы умиления? Почему, взойдя на такую высоту добродетелей, ты низверглась в пропасть блуда? Как ты сразу не распознала вражеского нападения? Почему пала так низко, а не повергла врага к своим ногам, торжествуя над ним, хотя я и друг Ефрем за тебя всегда со слезами ходатайствовали и молились о тебе? Зачем ты ушла от нас? Неужели ты так отчаялась? Неужели тебе не известно, что отчаяние — самый жестокий крючок дьявола? Разве тебе было не жалко себя, и ты дерзнула пойти на самое постыдное дело? Встань и яви покаяние за свою дерзость. Неужели ты не знала, как Бог милостив? Он чадолюбивейший Отец наш и всегда собирает нас, как наседка птенцов, под свое крыло, хотя мы так часто пренебрегаем Им. Прошу тебя, вернись на прежний путь. Уважь мою седину. Я так переживал за тебя, мне было так тяжело на душе. Вернись к прежнему образу жизни. Дай мне хоть немного вздохнуть. Не то на старости лет ввергнешь меня в ад, где скорбь неизбывна.

Так говорил Аврамий племяннице, но это было все равно, что петь глухому. Она склонила голову и только покраснела. Ей было стыдно поднять глаза, и она угрюмо смотрела в пол. Старец догадывался о смятении в ее душе.

— Почему, чадо, ты не отвечаешь мне? — спросил он. — Разве ты не знаешь, какой я путь проделал ради тебя? Разве не видишь, как я притворялся ради тебя? Надел солдатскую форму, прикидывался похотливым, ел мясо. Ты ведь знаешь, что я никогда не видел ничего, кроме кельи, и не знал ничего, кроме безмолвия? Нет такого человеческого греха, который не пересилило бы божественное милосердие. Нет такой тяжкой раны в душе, которую нельзя было бы прижечь добрым огнем покаяния. На мне беззаконие твое, чадо, я за тебя буду давать ответ Христу. Только пойди со мной, мы вернемся в нашу пустынную келью.

Выслушав эти слова, девушка с сокрушенной душой пала на пол, как евангельская блудница, к ногам учителя и горько разрыдалась, орошая потоками слез его стопы. Так они сидели некоторое время. Старец предложил племяннице тут же отправиться с ним на гору. Она спросила, что ей делать со своими платьями, золотыми украшеньями, серебряными накидками — всеми этими вещами, без которых она не может обходиться, тем более стоят они дорого, и она к ним привязалась. Божественный Аврамий, следуя заповеди Владыки, повелел все это оставить и следовать только за Богом, чтобы поспешить к истинному богатству будущей жизни.

Старец взял ее за руку, и они незаметно для всех выскользнули из корчмы. Он посадил ее на коня, а сам пошел пешком, держа гнедого под уздцы.