Софроний Сахаров - Переписка с протоиереем Георгием Флоровским

version="1.0" encoding="utf-8"?> religion_orthodoxy religion_christianity religion_rel nonfiction Софроний Сахаров архимандрит Переписка с протоиереем Георгием Флоровским

Книга представляет собой сборник писем архимандрита Софрония (Сахарова; 1896–1993) — выдающегося духовного писателя-подвижника нашего времени. Письма адресованы протоиерею Георгию Флоровскому, величайшему православному богослову XX века. В них поднимаются вопросы догматики и жизни Русской православной диаспоры, представляющие исторический и богословский интерес.

v.2.0 — исправление ошибок /Maximus/.

В настоящем издании предлагается переписка архимандрита Софрония (Сахарова; 1896–1993), выдающегося аскета-писателя, известного как автора книги «Преподобный Силуан Афонский», с одним из величайших православных богословов ушедшего столетия — протоиереем Георгием Флоровским (1893–1979) [1] Наиболее полная биография прот. Георгия Флоровского представлена в книге под ред. Э. Блэйна « Georges Florovsky. Russian Intellectual and Orthodox Churchman ». N.Y., 1993. Р.п. (под общ. ред. Ю. П. Сенокосова): «Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ». М., 1995. . Публикуемые письма представляют собой как исторический, так и богословский интерес.

Переписка содержится в архиве монастыря Святого Иоанна Предтечи (Эссекс, Англия), основанию и постройке которого о. Софроний посвятил последние годы своей жизни [2] Рукописи М FL-S и М S-FL . . В настоящую подборку не вошли тексты поздравительных открыток и сугубо деловые письма-просьбы — за отсутствием в них богословско-исторического материала.

Архимандрит Софроний (Сахаров) и протоиерей Георгий Флоровский — две разные судьбы, два христианских пути. Однако оба являются представителями поколения, отличавшегося высочайшей догматической культурой. Годы их богословского становления застали расцвет теологии Русского зарубежья первой половины XX века. О. Георгий написал о. Софронию на Афон еще в 1929 году, когда тот был монахом Свято-Пантелеимоновского монастыря. Однако переписка не завязалась столь интенсивно, как в послевоенные годы. Вернувшись во Францию, о. Софроний посвятил все свои силы на то, чтобы издать писания своего учителя и старца — преподобного Силуана Афонского. Ряд писем посвящен этой важной теме. Для о. Софрония слово преподобного Силуана было не что иное, как откровение, данное Богом всей нашей эпохе. Из писем видно, что издание писаний преподобного стало для о. Софрония «вселенским делом Православия» [3] См.: Письмо 5-е (21 февраля 1958 г.). Наст. изд. С. 40. . В лице Флоровского о. Софроний тогда нашел поддержку и деятельного участника: издание книги на английском языке предваряется предисловием о. Георгия. Тогда же, в послевоенные годы, вскрылась и глубокая общность их богословского видения, породнившая их во Христе. Для о. Софрония, как и для Флоровского, догматика была не какой-то отвлеченной гимнастикой логического мышления. Это была реальность самой жизни. В одном из писем Флоровский, жалуясь о. Софронию на равнодушие православных к богословию, написал: «Я буду очень рад беседовать с Вами заочно на богословские темы. Нам всем приходится нести крест одиночества» [4] Ответ о. Софронию (10 марта 1958 г.) на 6-е письмо. Наст. изд. С. 46–47. . О. Софроний и сам страдал оттого, что «…слишком мало таких умов, таких душ, которые „живут“ догматом, то есть „богословы“ по самой своей установке внутренней» [5] См.: Письмо 9-е (21 марта 1958 г.). Наст. изд. С. 64. . О. Софроний признался Флоровскому: «Вы, своим выражением о „кресте одиночества, который нам приходится нести“, попали в самый центр моего переживания в данный момент» [6] Письмо 8-е (16 марта 1958 г.). Наст. изд. С. 55. . И, как исповедь, о. Софроний предал на суд Флоровского свое богословское видение, со смирением и с жаждой услышать суждение от человека столь утонченного богословского ума, каким был о. Георгий. Для о. Софрония это было событием особой важности: при всем богатстве своего аскетического опыта он знал, насколько опасным является доверие самому себе. Он усвоил это еще на Афоне: для монахов было обязательным — проверять себя судом других, опытнейших, старейших, признанных верными. «Вам я отдаю на суд мои мысли, — пишет о. Софроний, — с надеждой, что Вы мне поможете удержаться на царском пути отцов. Я не хотел бы, по недостатку моего опыта и знания, наговорить вещей, которые далеко отстоят от возлюбленного мною Православия» [7] Письмо 7-е (16 марта 1958 г.). Наст. изд. С. 52. . Флоровский, ознакомившись с догматическим видением и аскетическим опытом о. Софрония, увидел в нем верного носителя многовековой святоотеческой традиции и единомышленника в исповедании православной веры.