Феодор Студит - Преподобный Феодор Студит. Книга 3. Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова

Женщины не допускались и в сам монастырь (см.: Speck. S. 170). – Ред.

Сравнение с рыбой, выброшенной на берег моря, восходит к св. Антонию (см.: Достопамятные сказания. Авва Антоний, 10). Немецкий комментатор указывает, что это сравнение первоначально относилось только к отшельникам, но стало применяться и ко всем монахам вообще. – Ред.

Ср.: Горе тебе, который подаешь ближнему твоему питье с примесью злобы твоей и делаешь его пьяным (Авв. 2:15). Это единственная из эпиграмм, посвященных монастырю, которая оканчивается столь сильной угрозой. Это объясняется прежде всего опасениями преп. Феодора по поводу дурного влияния, которое могут оказать на монахов слухи снаружи или разговоры о событиях из прошлой жизни (см.: Speck. S. 172). – Ред.

Согласно немецкому комментатору, эпиграмма написана от лица некого «гостеприимца» (ξενοδόχος), заглавие появилось позже и не вполне отвечает содержанию стихотворения (см.: Speck. S. 174). – Ред.

Немецкий комментатор вместе с рядом других исследователей считает, что Феогност – это имя собственное «гостеприимца», от лица которого написана эпиграмма. Впрочем, о ком идет речь, неизвестно. – Ред.

В этих словах дано определение отношения между образом и первообразом с точки зрения иконопочитателей. Это отношение заключается по одноименности (ομωνυμία). Напротив, иконоборцы приписывали образу тождество с прообразом по природе (см.: Speck. S. 176), а потому и отвергали иконы. – Ред.

О почитании (προσκύνησις) ср.: Преп. Феодор Студит. Опровержение иконоборцев III, 2–7 // Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 2. С. 319–321 (см. также письмо 110 (Mai), где преп. Феодор подробно рассматривает эту тему; см: Speck. S. 176). – Ред.

В последних строках рассматривается другой довод иконоборцев, а именно, что иконопочитатели впадают либо в ересь несторианства, либо в ересь монофизитства: изображая Христа, они изображают либо только одну Его человеческую природу, что должно вести к разделению обеих природ во Христе, либо в изображении смешиваются обе Его природы. Однако преп. Феодор делает акцент на утверждении, что Христа невозможно изобразить как Бога, но в Своем Воплощении Он может и должен быть изображен. Решающим доводом против тезисов иконоборцев является учение об Ипостаси (υπόστασις) Христа, из которого следует, что во Христе нет ни смешения, ни разделения обеих природ, Божественной и человеческой; скорее, предметом изображения является не одна и даже не обе Его природы, но общая обеим этим природам Ипостась (см.: Speck. S. 178). – Ред.

В греческом тексте стоит слово αυτοψία (непосредственное видение). Это означает, что, взирая на образ, ему следует воздавать ту же честь, как если бы созерцающий имел перед собой первообраз (Христа, Матерь Божию, святого). Образ может дать нам непосредственное видение («аутопсию») первообраза (см.: Speck. S. 180). – Ред.

Напоминание (ΰπόμνησις) предполагает, что созерцание образа должно вызвать у созерцающего стремление к изображенному и к подражанию ему (см.: Speck. S. 180). – Ред.

Запрет на изображение Бога в Ветхом Завете снимается в Новом Завете благодаря вочеловечению Христа (см.: Speck. S. 182). – Ред.

Здесь, с точки зрения немецкого комментатора, содержится намек на известные направления иконоборческого движения, в частности те из них, которые не допускали изображения Христа по Его воскресении, а также те, которые допускали изображения Христа и Божией Матери, но отказывались изображать Его святых (см.: Speck. S. 183). – Ред.

Эпиграмма явно направлена против иконоборцев как докетов (от греч. δοκίω – «казаться») – еретиков, утверждавших призрачность (кажимость) плоти Христа. – Ред.

Эта эпиграмма содержит острую аргументацию против иконоборчества, ибо и иконоборцы представляли обе природы, Божественную и человеческую, нераздельными во Христе. Если же изображение Христа не почитается, то тем самым Христос почитается только как Бог, но не как человек. – Ред.

Речь идет о покрове для престола (Ινδυτή), причем лежащем поверх остальных, если на престоле не совершается служба. Он всегда богато украшен орнаментом или изображениями. Часто на нем имеется и вышитая надпись; и из того факта, что эпиграммы преп. Феодора нередко служили надписями, можно сделать вывод, что и эта эпиграмма была надписью на покрове для престола, возможно даже в храме, упомянутом в предыдущей эпиграмме (см.: Speck. S. 190; Lampe. Р. 469). Немецкий комментатор предполагает, что ужас наблюдателя от видимого на покрове может означать, что там было изображено Рождество Спасителя. – Ред.