Софроний Сахаров - Подвиг богопознания. Письма с Афона (к Д. Бальфуру)

После продолжительной болезни Бальфур мирно отошел ко Господу 11 октября 1989 года. Так закончился нелегкий жизненный путь этого во многом замечательного человека. Незадолго до смерти Бальфур как-то сказал о своем пройденном духовном поприще: «Я, как неразумный ослик, думал угнаться за двумя могучими конями — старцем Силуаном и отцом Софронием». В последнем письме отец Софроний написал Бальфуру: «Да, мы связаны навсегда всем, что произошло в прошлом за более чем полвека. Бог так много проявлял Свое внимание к судьбам нас обоих, что мы не должны утерять к Нему чувство вечной благодарности» [21] Архим. Софроний. Письмо к Д. Бальфуру от 18 января 1987 г. Там же. G 2 . .

Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его [22] Мф.11:12. — такой путь предначертал Господь всем, кто дерзнул последовать его стопам. Вся жизнь архимандрита Софрония была непрестанным усилием к стяжанию Царства по заповеди Христа. Этот подвиг богопознания нашел свое частичное отражение в письмах к Д. Бальфуру. Они написаны отцом Софронием в годы его жизни на Афоне, когда все его существо было сосредоточено на внутренней борьбе за постижение Божественного Первообраза. Публикуемые в этой книге писания являются ценным и живым свидетельством, указывающим на истоки богословия отца Софрония. Рожденное в недрах афонского предания учение, в них изложенное, во многом предвосхищает его книги «Старец Силуан» и «Видеть Бога как Он есть». По существу письма содержат все основные положения, которые определяют дальнейшее становление отца Софрония как духовного явления нашей эпохи.

Несомненно, событием, во многом определившим его богословский облик, было духовное общение со старцем Силуаном. Переписка с Бальфуром отчасти проливает свет на первые годы знакомства отца Софрония со старцем Силуаном, начавшегося в 1930 году. Когда отец Софроний готовил к изданию книгу «Старец Силуан» (Париж, 1952), он воспользовался этими письмами как живым памятником, запечатлевшим духовный облик старца Силуана: «Там было многое написано под непосредственным влиянием старца, — пишет отец Софроний, — и поэтому они могли бы восстановить в моей памяти с достаточной точностью некоторые вещи о нем» [23] Архим. Софроний. Письмо к Д. Бальфуру от 24 декабря 1950 г. Там же. G 2 . В этом письме отец Софроний изложил свою просьбу к Д. Бальфуру — дать ему перечитать свои письма, но только на некоторое время, поскольку знал, что для Бальфура слишком дорого было бы расстаться с ними даже и на несколько дней: он носил их с собой, как бесценное достояние, всегда и везде. . Старец Силуан открыл для него новые горизонты в духовной жизни. Отец Софроний позднее писал: «Это было в те дни, когда я не находил достаточных слов, чтобы принести Богу мою благодарность за встречу мою со старцем Силуаном. В то время я был весь под «знаком» (чтобы не сказать неподходящего в данном случае слова — впечатлением) того Света Преображения, в котором Бог показал мне старца. После семи лет глубочайшего «недоумения»… в котором я находился до этой встречи, мне в старце было дано подлинно откровение и утверждение» [24] Он же. Письмо к Д. Бальфуру от 31 октября 1961 г. // Archive of the Gennadeios Library, Athens. G 2 . .

В жизни самого отца Софрония это были годы глубокого плача за самого себя. Позднее он вспоминал, как в Свято-Пантелеимоновском монастыре ему иногда выпадало послушание — читать вслух Псалтирь для братии, занимавшейся рукоделием. «Бывало, начну псалом, и чувствую, что не могу продолжать — благодать «душит»: рыдание подкатывалось к горлу и рвалось наружу».

Всем своим существом он был погружен в тот болезненный ад покаяния, чрез который нисходит на человека благодать Святого Духа и возводит его в сферу Божественной Жизни. В состоянии такой благодати человек, перерожденный в горниле покаяния, всем существом своим живет реальность Божественного мира и созерцает ее как очевидность. Этой благодатью исполняется всякое его слово, всякое движение его души и сердца. Все проявления в повседневной жизни, до самых последних мелочей, носят печать чистого созерцания Истины.

Письма являют собой замечательный пример, как такое «состояние» претворяется в «богословие». «Богословие как состояние» не есть философская наука, ни даже содержание молитвы, но оно есть живое вхождение в Божественную вечность. И такое «богословие», как отражение состояния чистого бесстрастия, само становится чистым и подлинным в самом глубоком смысле этого слова.