Иоанн Мосх - Луг духовный - Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов

Некоторые из отцов, придя к господину Косме схоластику, спрашивали его об авве Феодоре философе и чтеце Зоиле: «Кто из них проявил больше мужества и терпения в подвижничестве?» Тот отвечал: «Одинаковы были у того и другого и пища, и ложе, и одежда, и воздержание от всего лишнего. И тот и другой отличались одинаковым смирением, нестяжательностью и умеренностью. Авва философ, босой, весьма слабый глазами, изучил Ветхий и Новый Заветы. Но он имел утешение в общении с братией, в посещении друзей и находил большое развлечение, когда занимался сам и изъяснял другим. Относительно чтеца Зоила следует сказать, что не только его жизнь на чужой стороне достойна похвалы, но и его уединение, труд без конца и молчаливость… У него не было ни друзей, ни близких, и ему не с кем было разговаривать… Чуждый всему мирскому, он ни в чем не видел утехи… Никогда он не желал пользоваться чужими услугами: сам готовил себе пищу, сам стирал… Даже не искал отдыха в чтении, но сам всегда готов был служить другим. Он не обращал внимания ни на холод, ни на зной, ни на болезни… Не знал ни смеха, ни печали, ни скуки, ни рассеяния… Кроме грубости одежды, он терпел от множества паразитов, никогда не падал духом. Впрочем, и он, сравнительно с первым, имел немалую отраду в прогулках – свободно и без опасений днем и ночью ходил он всюду, хотя эту свободу уменьшала громадность его труда, делавшая его как бы изъятым из круга житейских отношений. Каждый получит свою награду соответственно своим подвигам и по мере своего усовершенствования, чистоты ума и сердца, страха Божия и любви, по мере своего служения на пользу общую, беспрерывного славословия и молитвы, глубочайшей веры и сокрытого от людей, но явного для Бога богоугодного совершенства».

Мы запишем только то, чему сами были очевидцами!

О господине Косме схоластике очень многие рассказывали нам весьма много, одни одно, другие другое. Мы запишем для пользы читателей только то, чему сами были очевидцами или что тщательно расследовали и проверили. Этот муж отличался смиренномудрием, сострадательностью, воздержанием, целомудрием, молчаливостью, кротостью, обходительностью, страннолюбием и любовью к бедным. Этот удивительный муж принес нам большую пользу не потому только, что мы видели его и учились у него, но и потому, что у него было большое собрание книг – больше, чем у кого-либо в Александрии, и он охотно предоставлял пользоваться ими каждому желающему. Впрочем, он был очень беден: во всем его доме нельзя было увидать ничего другого, кроме книг, кровати и стола. Всякий человек мог свободно придти к нему, спросить о чем-нибудь для пользы душевной и читать. Я ежедневно приходил к нему и – скажу сущую правду – всегда заставал его или читающим или пишущим против иудеев, так как у него была большая ревность к обращению их на путь истины. Поэтому он и меня часто посылал к некоторым евреям рассуждать с ними от Писания, потому что он редко выходил из дому.

В одно из своих посещений, пользуясь его откровенностью со мной, я спросил его: «Сделай милость, скажи мне, сколько лет ты живешь в уединении?» Он молчал. Не дождавшись ответа, снова спрашиваю: «Ради Господа, скажи мне». Помолчав немного, он ответил: «Тридцать три года». Услышав это, я прославил Бога.

В другой раз придя к нему, я спросил: «Сделай великую милость, зная, что я спрашиваю для пользы душевной, скажи мне: после стольких лет уединения и воздержания чего достиг ты?» Сильно и из глубины души вздохнув, он ответил: «Чего же может достигнуть человек-мирянин, тем более сидя в своем доме?» Но я снова стал просить его: «Ради Господа, скажи мне, ведь это принесет мне пользу». Побежденный моими мольбами, он ответил: «Прости мне, полагаю, что я успел в трех отношениях: научился не смеяться, не клясться, не говорить неправды».

К главам 171 и 172

Εαμάλα – вероятно, правильнее Εαλάμα . Монастырь близ Александрии, равно как и Лифазоменский, или Палладиев. Об авве Палладии см. гл. 69-ю «Луга Духовного».

Имел отраду в прогулках – έκ τοû προïέναι мы сочли лучшим передать прямой, буквальный смысл.

О значении названия «схоластик» см. прим. к гл. 131–132.