Алексий Потокин - Об одной заповеди Христа

Он может это, потому что всегда прощает нас и может вновь творить нас, воссоздавая в чистоте сердце предателя. Он остается с нами, когда мы болеем (любыми болезнями, любыми грехами) и когда умираем, в том числе от своих грехов. Он единственный истинно, нераздельно соединяется с каждым, и только это единство сохраняет в нас возможность подлинной жизни. Настоящая смерть — не в отказе тела продолжать физиологическое функционирование, а в одиночестве, которое мы достигаем вожделенным грехом. Плод греха — одиночество, смерть. Плод снисхождения Иисуса — всегда быть со мной (даже когда я Ему главный враг). И это — жизнь (если я признаю, захочу ее).

Свое поприще на земле Он так и завещает тем, кто встал с Ним на один путь: «Идите к погибшим овцам дома Израилева» (Мф. 10. 6). Только так можно встать на путь с грешниками, только так можно продолжить путь с Ним, как и поступали апостолы. Принимая Его милость, надо делиться с другими, следуя заповеди, призванной свидетельствовать о честности исполнителя (отсутствие двойной морали в отношении к себе и другому). «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы сними» (Мф. 7. 12). Принимая человека таким, как есть — врагом, — можно честно оставаться с ним, ожидая взаимности; других на земле нет, а когда начинают искать, ждать уже умеющих любить, крепко разочаровываются.

Итак, Христос — путь, и первое Его поприще — снисхождение к падшим («Ибо Я сшедший с небес» — из рая любви (Ин. 6. 38).), и хождения с нами непоколебимое: « Я с вами во все дни до скончания века» (Мф.28,20), второе поприще — восхождение с нами к Отцу, и затем пребывание в Царствии Небесном. По отношению ко всему человечеству началом этих поприщ являются первое и второе пришествие Христа, личные отношения-поприща находятся внутри рамок, отмеренных этими событиями.

На первом поприще наш с Ним путь состоит в том, чтобы постепенно (с изменами, падая, но вставая) открыть Ему всего себя, впустить Его во все потаенные самостью уголки, где хочется быть только одному — в этом наша честность, крест нашей веры. Эта вера доверяет себя самого, начиная с первого робкого слова «прости» (оно означает согласие на соединение со Спасителем), сказанного одними устами, единым наклоном колен, а потом начинает говорить это «да» всем своим существом, допустив Христа, в конце концов, до подвалов лукавой совести. При этом наше существо растет (вот вам и путь-движение) — оживая и воскресая клеточкой за клеточкой, от встречи к встрече с милостью.

Мы даже представить себе не можем, какими большими можем быть («кому много прощается, тот много любит», «и больше моего сотворите»), и потому не ужасаемся того, что в нас столько омертвелого, смердящего. На этом первом поприще Иисус нас бережет, как надломленную тросточку, не открывая и не кладя того, что могло бы нас окончательно переломить. Вот великий и таинственный для каждого помилованного пример зрячей, знающей любви, которую можно реально почувствовать. Именно забота о сбережении того, кто еле дышит, готов в любой момент потухнуть, хранящая сберегающая жалость — доступное и ясное свидетельство нашей слабой веры о добрых личных отношениях с другим, тем, который полон сил, возможностей, но не задавил своей любовью, а преподал ее с такой нежностью, что изголодавшийся, истощенный не умер от объедения и не был перемолот в дружеских объятиях.

Это только начальное, первое, хотя уже все равно невозможное без помощи вдохновения поприще узнавания милующего Бога и одновременно приобретение — узнавания людей, должников, которые «попались разбойникам». * [5]Оно должно прорасти-обогатиться еще очень важным свойством — отсутствием лукавства, лицемерия при произнесении «да» при согласии на путь. То есть к произнесению-утверждению его со всей решимостью, всей ответственностью и всей серьезностью, что сделает его по мере выздоровления, подключая сердце и волю, жизненным, постоянным в звучании, как бы дыханием души, которое будет всегда, т. е станет вечным. Перестать предавать. Это еще более трудно-невозможно для нас, «рода неверного», но от того чудесней и прекрасней вера, что плодами ее бывают встречи и случаются браки на небесах с каждым грешником, желающим пути, а значит милости. В конце первого поприща ожившая совесть человека свидетельствует о малейших движениях, чувств, мысли, внимания к уходу-измене самых сокровенных уголков души, помогая останавливать их внутри себя, не доводя до воплощения словом или делом. Второе поприще, которому «не будет конца», соделывают уже без понуждения с радостью в свободе и блаженстве. Христос идет с нами, преодолевая первое поприще с Его «Если можно, да мимо идет чаша сия…». И по дороге к Троице с Его «Восхожу к Отцу Моему…». В том Царстве уже не будет вещей, будут только лица и отношения с ними, очами к очам, навсегда, нераздельно и неразлучно.