Игорь Муханов - Дождь из цветов [бурятские буддийские притчи]

сверкали по всему небу, неутихающий ливень грозил затопить все вокруг. И в такую погоду

распахнулась дверь, и в хижину вошла девушка. Ее мокрое платье прилипло к телу, а губы

посинели от холода. Едва перешагнув порог, девушка потеряла сознание и стала падать, но

Дандар успел ее подхватить.

Уложив девушку на кровать, Дандар стал переодевать ее в сухие одежды. И тут на

боку у девушки он увидел шрам… И прошлое, казалось бы, навсегда им забытое, снова

возникло перед его глазами!

*

Больше месяца девушка пребывала в сильном жару, находясь между жизнью и

смертью, и все это время Дандар заботливо ухаживал за ней. И лишь с наступлением зимних

холодов, особенно лютых в этой местности, девушка пришла в сознание и стала принимать

пищу.

Звали ее Сэсэгмой. И Дандар, который успел уже сильно привязаться к Сэсэгме,

чувствовал себя самым счастливым человеком.

*

Однажды, постирав в ручье белье, Сэсэгма грела у печки руки. И Дандар, давно

собиравшийся спросить ее о шраме, набрался, наконец, мужества и спросил. Девушка

опустила глаза и поведала такую историю:

- Когда я была еще маленькой, в юрту моих родителей прокрался какой-то человек.

Он ударил меня, лежавшую в колыбели, ножом, и я проснулась и заплакала. Родители

прибежали на мой плач, но было уже поздно. Безумец успел покинуть нашу юрту…

- Этим безумцем был я! – признался Дандар и упал перед Сэсэгмой на колени. И

Сэсэгма, которая успела полюбить Дандара как своего родного отца, простила его и осталась

жить в его хижине.

Сэсэгма была по-настоящему счастлива с Дандаром, которого годы страданий и

одиночества сделали совсем другим человеком. Счастлив был и Дандар, получивший,

наконец, возможность познать и дружбу, и любовь.

*

Как-то раз у Дандара и Сэсэгмы остановились на ночлег два монаха, возвращавшихся

из Тибета в родные места. Утолив голод и отдохнув с дороги, монахи завели разговор. Темы,

которые они затрагивали в нем, были не совсем обычными. И вскоре Дандар уже знал, что

перед ним сидят люди, которых в Тибете считают мастерами философских диспутов и

называют «солнцем и луной Тибета». Точно такими же словами называли когда-то и его… В

Дандаре взыграла прежняя удаль, и он вызвал на диспут своих гостей. Монахи с удивлением

посмотрели на него – человека, по их мнению, неученого, но вызов приняли. И в диспуте

этом Дандар их победил.

Большой морской волной выбросило черепаху на берег. Стала она снова искать море

и случайно упала в колодец, в котором жила лягушка.

Спросила лягушка черепаху:

- Кто ты такая и откуда пришла?

- Я - черепаха, и живу в море, - ответила та.

- А какое оно, твое море? Будет с одну треть моего колодца?

- Больше, - ответила черепаха.

- Как… Две третьих, что ли, будет?

- Нет, еще больше.

- Как мой колодец, что ли?

- Ну, как тебе объяснить? – ответила черепаха. - Ты все меришь меркою своего

колодца, а море - оно большое. Можно плыть много лет и не достигнуть даже его середины!

- Да как твое море может быть больше моего колодца? - возмутилась тут лягушка. -

Видно, ты свое море хвалишь, мне неправду говоришь.

Мать одного ламы, долгое время не видевшая своего сына, приехала в дацан, где он

жил, и привезла ему много разных продуктов.

- Ваш сын находится в затворничестве, - объяснили матери его ученики, - и поэтому

не может вас принять.

- А что такое «затворничество»? – спросила их мать.

- Затворничество есть тайна. А затворничать – значит, закрыться от всего мира в

своем домике и прикоснуться к этой тайне, - объяснили ученики.

Услышав эти непонятные слова, простая женщина, жившая в деревне, обошла домик,

в котором жил ее сын, и, увидев раскрытое окно, влезла в него, стараясь шуметь как можно

меньше…

В комнате, куда попала мать, она увидела – о чудо! – вместо одного своего сына сразу

трех, как две капли воды друг на друга похожих…

- Мама приехала! – воскликнули все три сына и стали ее обнимать и целовать.

- Но кто же из вас настоящий мой сын? – спросила мать.

- Мы все – твои сыновья! – заявили они.

У матери от такого ответа закружилась голова, и тогда один из ее сыновей что-то

сказал другим. Повинуясь его словам, второй сын направился к стене и, хотя в ней не было

ни окна, ни двери, исчез. А третий сын сделался вдруг прозрачным, как облако, и растаял