Александр Берзин: История раннего периода буддизма и бона в Тибете

Согласно хотанским хроникам во время завоевания этого оазисного государства тибетцы причинили большой ущерб, включавший разрушение буддийских монастырей и святынь. Тем не менее, вскоре они раскаялись в своих действиях и проявили значительный интерес к буддийской вере. Между тем, это ханжеское описание могло быть интерполяцией модели царя Ашоки, разрушившего много буддийских храмов и памятников до того, как он раскаялся и принял буддизм. Как бы там ни было, именно с этого момента некоторые западные ученые ведут отсчет более серьезной вовлеченности Тибета в буддизм. Если бы к тому моменту буддизм упрочился в Тибете, тибетцы бы почитали, а не разоряли хотанские монастыри.

Переняв хотанский стиль толкования буддийских технических терминов через этимологию каждого слога, тибетцы начали выборочно ввозить и переводить хотанские буддийские тексты. Культурный контакт осуществлялся в обе стороны, поскольку ученые также переводили на хотанский индийские медицинские тексты, которые ранее были переведены на тибетский с санскрита. Из-за того что императорский двор устанавливал настолько серьезные связи с иноземцами, опасения ксенофобски настроенной оппозиции в очередной раз стали расти.

Борьба за власть между следующим тибетским императором Три Дусонгом Мангдже (Khri 'Dus-srong mang-rje, годы правления 677 – 704) и кланом предыдущего министра серьезно ослабила двор Ярлунга. Тибет потерял военную и политическую власть над государствами Таримской впадины, хотя и поддерживал свое культурное присутствие в южных государствах. Однако тибетский император по-прежнему был амбициозен. В 703 году Тибет заключил союз с восточными тюрками против Китая династии Тан.

В этот период китайская императрица У (Wu, годы правления 684 – 705), объявив себя Майтрейей, грядущим Буддой, возглавила переворот, результатом которого стало свержение династии Тан. Тибетская царица-мать Трима Ло (Khri-ma Lod), мать императора Три Дусонга Мангдже, происходила из могущественного клана с северо-востока Тибета, который не только симпатизировал хотанскому буддизму благодаря влиянию Тогона, но также имел близкие связи с Китаем династии Тан. Она вела переписку с императрицей У, и когда в 704 году умер ее сын – тибетский император, свергла своего собственного внука и правила в качестве вдовствующей императрицы до своей смерти в 712 году. Она условилась с императрицей У, что принцесса из ханьского Китая, Джинченг (Chinch'eng), приедет в Тибет в качестве невесты для ее великого внука Ме Агцома (Mes ag-tshoms), также известного как Три Децугтен (Khri lDe-gtsug-brtan), который в то время был еще младенцем. Принцесса Джинченг искренне следовала буддизму и привезла с собой в Тибет монаха из ханьского Китая, чтобы тот учил ее придворных дам.

Настроенная ксенофобски фракция местных жрецов и знати очень обеспокоилась таким развитием событий. Теперь их влияние на императорский двор в очередной раз, как и в дни Сонгцена Гампо, подверглось опасности из-за присутствия буддийского монаха из Китая. Однако на этот раз угроза была гораздо более серьезной, поскольку иноземцы находились в самой столице. Из-за сверхъестественных сил иноземной религии, в очередной раз приглашенной, чтобы усилить императорскую власть, они боялись возмездия собственных местных божеств, подобного тому, которое произошло шестьдесят лет назад в виде вторжения китайских войск династии Тан в центральный Тибет. Однако на этот раз «бонская» фракция могла лишь выжидать подходящего момента.

Вдовствующая императрица Трима Ло, будучи в дружеских отношениях с китайским двором, полностью изменила военные интересы и в 705 году заключила союз с тюркскими шахами Гандхары и Бактрии, на этот раз против арабов-Омейядов. Когда в 712 году вдовствующая императрица умерла, на трон взошел несовершеннолетний Ме Агцом (годы правления 712 – 755). Императрица Джинченг, как и бывшая вдовствующая императрица, оказала впоследствии большое влияние на тибетский двор.

Тем временем продолжалась борьба за власть в Западном Туркестане. В 715 году, после того как арабский генерал Кутайба отвоевал у тюркских шахов Бактрию, Тибет перешел на другую сторону и заключил союз с войсками Омейядов, против которых до этого сражался. Затем тибетские войска помогли арабскому генералу захватить у тюргешей Фергану и приготовились выступить против оплота тюргешей – Кашгара. Союз с тюркскими шахами, а затем с Омейядами был, несомненно, выгоден тибетцам с точки зрения поддержания устойчивого положения в Бактрии и давал надежду восстановить военное, экономическое и политическое присутствие в регионе Таримской впадины. Сильное стремление собирать налоги с прибыльной торговли по Великому шелковому пути постоянно подталкивало их к действиям.