Сутта-Нипата

804. Быстро проходит эта жизнь: не прожив даже и ста лет, человек умирает, и если проживет он больше, все же умрет, согбенный годами.

805. Люди печалятся о том, что считают «своим», так как в каждое имущество непостоянно, нет ничего, что имелось бы постоянно. Видя это разделение просто таким, как есть, навсегда оставь свое жилище!

806. То, чем дорожит человек, о чем думает: «Вот это мое», — разве удержит он у себя, умирая?.. Пойми это и, следуя по моим стопам, не задумывайся более о покинутом мире.

807. Как пробудившийся не видит того, с кем он встретился в сновидении, так и милых ему умерших человек уже никогда не увидит.

808. Люди носят здесь имя, их видят и слышат; но по смерти от них остается всего только имя их!..

809. У жадных себялюбивых не иссякает печаль, сетования и жадность; Мудрый же, покинувший жадность, уходит в скитания, провидя радости успокоения.

810. Монах, шествующей несвязанный, с духом, затворенным от внешнего, — не увидит себя вновь на этом пути существования,

811. Никогда не услаждается здесь Мудрец, никогда не горюет; печаль и жадность не вливаются в его сердце, как вода на листок лотоса.

812. Нет, никогда капля воды не удержится на листке лотоса, никогда Мудрый не прилепится ни к чему из того, что видимо, что слышимо и что ощущается.

813. Кто стряхнул с себя все греховное, тот ничего не воспримет в жадности из видимого, слышимого и ощущаемого: он не ищет очищения посредством другого, ибо ничто, идущее извне, не радует и не огорчает его.

814. — Скажи мне, о Славный! — так говорил достойный Тисса Метейя, — о падении того, кто предался похоти; слыша твое наставление, мы поучимся уединению.

815. — Тому, кто предан похоти, о Метейя, тщетны все поучения, он сам вредит себе в жизни, — вот что в нем низко.

816. Кто прежде в одиночестве шел своим верным путем и вот теперь ниспал до похотей, тот не остановится уже, как покатившаяся колесница; пусть же несет он имя низкого человека!

817. Его былая слава и честь навсегда потеряны для него. Видя то, пусть человек навсегда оставит похотливые вожделения.

818. Кто, не управляющий сам своею мыслию, скупится на размышления, тот, слыша от других посрамляющее слово, впадает в недовольство.

819. Он добывает тогда себе оружие, скованное учениями других, становится весьма жаден и попадает на путь неправды.

820. С именем «мудрого» вступив на путь уединенной жизни, вот он вновь подпадает обаянию похоти и вновь страждет, как прежде, безумец!

821. Сознавая это бедствие, пусть мудрец от начала до конца крепко соблюдает свою жизнь уединения, пусть он не предается похоти.

822. Пусть затворится он в себе, — это лучшая участь для благородного; но никогда, даже приблизившись к Ниббане, пусть он не думает о себе, как о лучшем из людей.

823. Все существа, закованные в цепи похотей, завидуют Мудрому, шествующему в пустоте от желаний, не привязанному к похоти, пересекшему течение.

824. «Только в этом есть чистота» — так говорят они; «Все другие учения нечисты» — говорят они. К чему склонны учители, то они называют добрым, и усердно настаивают на утверждаемых ими положениях.

825. Ищущие ученых пререканий, собравшиеся кучей, считая друг друга глупцами, возбуждают споры, жаждут похвал и считают себя знатоками.

826. Вот он среди собрания жаждет похвал и мечется во все стороны; когда отразят его возражения, он становится недовольным, гневается на других за их замечания, — он, сам в них искавший ошибок.

827. Когда же те, кто следят за беседою, говорят, что он проиграл в споре, что отражены все его возражения, он сетует и печалится, побежденный в споре: «Он победил меня», — так говоря, он скорбит.

828. Эти споры возникли среди отшельников, в них рассеваются обиды и распри; сознавая то, ты оставь всякие споры, ибо это не что иное, как путь возможности получать восхваления.

829. Если же ему удастся выяснить предмет спора, — и его восхваляют, тогда он смеется и радуется, кичится своим разумом.

830. Но что принесло тот восторг ему, говорящему теперь так гордо и заносчиво, то же будет потом и полем его поражения; сознавая то, пусть никто не вступает в собеседные споры, ибо не приносят они очищения, — вот как мыслят о том мудрые, сведущие.

831. Как силач, напитанный царской пищею, идет, вопя, жаждущий встретить себе противника: «Где ты? Выходи сюда, силач!» — так и тут вызывают на борьбу в ученых диспутах.