Алексей Маслов - Лучшие притчи дзэн - обычные истории о людях необы­чайных

Примечание

Мирянин Пан(Пан Юнь, 740–808) — реальный персонаж и известный герой буддийских притч, яркий пример внемонастырского буддизма. Происходил из провинции Хунань, области Хэньян. Был успешным торговцем, имел жену, дочь и сына, которые также стали известными знатоками буддизма. Часто он выступает как более мудрый учитель, чем сами чаньские наставники. Это пример того, что чаньская мудрость не зависит от статуса человека или его монашеского посвящения, а лишь от чистоты сознания. По преданию, когда Пан Юнь отошел от дел, он побоялся оказаться в плену материального мира и привязанности к материальному благополучию, поэтому уложил все свои накопления в лодку и утопил ее. Путешествовал вместе с семьей по святым местам Китая, вел беседы с известными учителями Шитоу Сицянем и Мацзу Даои.

Приход созерцания

Од ин чаньский последователь жил на самом верхнем этаже хранилища буддийских сутр.

Книг он этих не читал и целыми днями пребывал в созерцании.

Как-то раз хозяин, хранитель библиотеки, поинтересовался у этого буддиста:

— Ежедневная медитация — это великое благо, но почему же Вы совсем не читаете священных текстов?

— Я неграмотен, — честно признался буддист.

Хранитель удивился:

— Но почему Вы не попросите кого-нибудь обучить Вас?

— А кого же мне просить? — произнес буддист в ответ.

— Можете и меня попросить! — воскликнул великодушно хранитель.

Буддист поклонился хранителю, сложив ладони перед грудью в знак уважения, и спросил:

«Ответьте, а это что означает?»

Хранитель не нашелся, что сказать в ответ.

Путы спадают

Чаньский последователь, что живет на самом верхнем этаже хранилища сутр, не читает этих текстов, но ясно понимает свое сердце. Образованный и добрый душой хранитель, хотя и прочитал многие из этих сутр, совсем заплутал в своем изначальном сердце.

Чаньское озарение приходит отнюдь не из понимания письменных текстов! Письменные тексты — лишь способ проникнуть в духовную сущность сердца. Но в самих глубинах этого сердца нет ни слов, ни письменных знаков.

Приход созерцания

У одного крестьянина умерла жена, и он попросил монаха Усяна провести ее похороны по всем буддийским канонам и спросил, поможет ли это упокоиться ей с миром.

Монах ответил:

— Учение Будды несет в себе всеобъемлющую доброту. Его лучи освещают все живое, не обделяя никого.

Крестьянин остался не удовлетворен таким ответом и заметил:

— Моя жена всегда была такой слабой и беззащитной, а вдруг на том свете кто-то захочет поживиться за счет тех добрых дел, что совершала она при жизни. Так что похоронный молебен отслужить все же надо.

Видя, что крестьянином движут лишь корыстолюбивые помыслы, монах горько вздохнул, оставаясь при этом таким же добродушным:

— На небе светит одно солнце, которое своими лучами озаряет весь мир. Одно зернышко, посеянное в землю, дает потом бесчисленное множество плодов. Одна свеча зажигает тысячи свечей, распространяя свет повсюду, и сама после этого не угасает. Так почему же доброта не может быть одна на всех?

Но крестьянин продолжал настаивать:

— Ты говоришь верно. Но вот мой сосед, к примеру, постоянно поносит меня, пожалуй, его стоило бы исключить из тех, кому полагается добро.

Монах строго ответил:

— Я уже все сказал, есть ли еще что-нибудь кроме этого?!

Крестьянин застыл на месте: будто бы все потерял — но будто бы все и обрел.

Путы спадают

Один светильник освещает темную комнату, распространяя повсюду свой свет. Невозможно освещать что-то одно, оставляя другое в полном мраке. Однако даже этот всеобъемлющий свет не поможет исправиться безнадежно испорченным людям.

Сколько в нашем мире живет дурных людей!

Всякий раз, встречая на своем пути человека испорченного, мы пытаемся помочь ему, образумить его. Но это совершенно бесполезно, ибо человека не свернуть с уже выбранного им пути.

Приход созерцания

Один последователь спросил чаньского наставника Хуэйхая:

— Последователи Чань говорят: «Твое сердце и есть Будда». Подскажите, где же находится Будда?

— Так ты думаешь, что где-то нет Будды? Ну-ка, покажи мне это место! — ответил монах.