Сергей Желудков - Почему и я христианин

Психология наших неверующих современников должна бы стать предметом самого пристального церковного изучения. Ведь по сути дела для них действительность есть просто КОШМАР — кошмар бессмысленности или кошмар бесчеловечного, кощунственного смысла. И вот, вопреки этой теоретически абсолютной, отчаянной безнадежности — откуда у них эта ВОЛЯ К ЖИЗНИ? Не просто и не только животный инстинкт — а сознательная и свободная, ДОБРАЯ ВОЛЯ к творческой осмысленной жизни, "достойной человека" …Апостол Павел изображал отчаяние неверующих словами пророка: "станем есть и пить — ибо завтра умрем!"(к Коринфянам I, гл.15). Наши неверующие современники не говорят и не поступают так. Имею в виду не всех, а неверующих ЛЮДЕЙ ДОБРОЙ ВОЛИ(об этом — потом, ниже). Они ДЕЙСТВУЮТ так, как будто в последней, невыразимой глубине души не принимают ни первого, ни второго описанных выше истолкований мировой тайны. Но в таком случае возможен только еще один, третий ответ — РЕЛИГИОЗНЫЙ.

Чтобы говорить о нем, нужно хотя бы конспективно условиться сначала о некоторых важных истинах. Прежде всего — как мы вообще познаем действительность? Можно сказать, что нашим ТРЕМ ОТВЕТАМ в общем соответствуют три способа познания. Первый — это НАИВНЫЙ РЕАЛИЗМ, непосредственный опыт физических ощущений. Основываясь на таком опыте, один из наших прославленных космонавтов объявил в полете, что "не встретил Бога"… Второй способ — НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ. В лице величайших своих представителей оно приходит к разумной гипотезе о "Высшем Интеллекте". И есть ТРЕТИЙ способ познания, к которому всецело относится наш опыт религиозный. Это — ИНТУИЦИЯ(от латинского "пристально смотреть"):

"способность непосредственного постижения истины без предварительного логического рассуждения"(Философский словарь, М.1963, стр.172). Не стану разыскивать более точных, но сложных определений этой в сущности совершенно таинственной способности. Значение интуиции как высшего способа познания утверждают величайшие мыслители — от древних индийских и греческих философов до современных экзистенциалистов. Отмечаю этот факт, не входя в трудное для меня изложение всех споров и доказательств. Дело в том, что если в художественном творчестве, в технических изобретениях, в великих научных открытиях истинная плодотворность интуиции блистательно свидетельствует сама за себя, то интуиция религиозная не имеет никакого доказательного значения для тех — кто ее лично сам не испытывает. Религиозные люди не могут никого ни в чем "убедить"; наибольшее, чего они могли бы достигнуть — это истинно–религиозными ДЕЙСТВИЯМИ показать свою искренность.

Религиозная интуиция приобщает человека к Реальности сверхприродной — "сверхразумной". Я буду пользоваться этим словом не в том смысле, что последняя Истина вообще сверхлогична, принципиально непостижима для человеческого рассудка. По всей вероятности так оно и есть, но мне об этом судить не по силам, и я не хочу вносить этот спорный момент в исповедание христианства. "Сверхразумно" все, что в нынешнем состоянии знаний не доступно наивным способностям человеческого разумения. В шутку можно сказать, что лично для меня высшая математика сегодня "сверхразумна"; и в таком же самом простом практическом смысле следует признать, что сегодня для величайших умов человечества последние тайны бытия остаются сверхразумны. Это бесспорно для всех. В эту область сверхразумного и проникает, как мы думаем, наша личная религиозная интуиция.

Нужно условиться о Языке, на котором выражается религиозная интуиция. Лично у меня она довольно посредственна, но догадываюсь, что если бы она была и очень сильной — я не смог бы достойно о ней рассказать. Один священник говорил, что в служении его бывают моменты высокой духовной "радости, страдающей от невозможности себя выразить"… В книге Вильяма Джемса "Многообразие религиозного опыта"(русский перевод 1910 г.) собрано много личных свидетельств — и все они вызывают чувство разочарования: так бедно они высказаны. В одном месте автор указывает на общий факт "НЕИЗРЕЧЕННОСТИ" так называемых мистических состояний сознания: это

"невозможно со стороны переживающего их найти слова для их описания, вернее сказать, отсутствие слов, способных в полной мере выразить сущность этого рода переживаний; чтобы знать о них, надо испытать их на личном опыте, а пережить по чужим сообщениям их нельзя".(стр.368)

Апостол Павел написал об одном своем мистическом переживании, что он "слышал неизреченные глаголы, которые человеку пересказать невозможно"(к Коринфянам II, гл. 12). Об этом же говорится в широко известной на Западе книге Р. Отто "Идеал святого"; в ней