Брайан Вайсс - Мы не умираем, а рождаемся вновь! Доказательство реинкарнации, сделанное известным психиатром и подтвержденное документально

„ Нет, все слишком заняты.

«И как вам это?»

„ Нам все равно. Но оставаться чистыми очень трудно. Мы ничего не можем сделать.

«Вы пойдете на свадьбу? Позже?»

„ Да… вокруг много людей. Комната заполнена. Очень жарко, жаркий день. Вижу священника; тут есть священник… в смешной большой шляпе… черной. Она закрывает ему половину лица… очень смешно.

«Для твоей семьи это счастливое время?»

„ Да.

«Ты знаешь, чья это свадьба?»

„ Моей сестры.

«Она намного старше тебя?»

„ Да.

«Ты видишь ее сейчас? Она уже надела свое свадебное платье?»

„ Да

«Она хорошенькая?»

„ Да. У нее венок из цветов в волосах.

«Посмотри на нее поближе. Она знакома тебе по другим жизням? Посмотри на ее глаза, ее рот…»

„ Да. Я думаю, это Бекки… но гораздо младше, чем она сейчас.

Беки была подругой и коллегой Кэтрин. Они были очень близки, однако Кэтрин противилась суждениям и вмешательствам Бекки в свою собственную жизнь и принятие решений. В конце концов она подруга, а не член семьи. Но сейчас было трудно провести грань.

„ Она хорошо ко мне относится, и я к ней тоже. Поэтому мне можно стоять близко, вместе с ней.

«Хорошо. Оглядись вокруг. Там есть твои родители?»

„ Да.

«Они так же хорошо к тебе относятся?»

„ Да.

«Хорошо. Рассмотри их поближе. Сначала мать. Посмотри, помнишь ли ты ее? Посмотри на ее лицо».

Кэтрин несколько раз глубоко вздохнула:

„ Я не знаю ее.

«Посмотри на отца. Разгляди его повнимательнее. Посмотри на выражение его лица, его глаза… его рот. Ты знаешь его?»

„ Он — это Стюарт! — быстро ответила она.

Итак, Стюарт снова появился. Это стоило рассмотреть поподробнее.

«Какие у вас с ним отношения?»

„ Я очень его люблю… он очень добр со мной. Но он считает меня помехой. Он вообще считает детей помехой.

«Он слишком серьезный?»

„ Нет, он любит играть с нами. Но мы задаем слишком много вопросов. Но он очень добр к нам, кроме тех случаев, когда мы задаем много вопросов.

«Это иногда достает его?»

„ Да, нас должен учить учитель, а не он. Поэтому мы ходим в школу.

«Это похоже на его слова. Это он вам говорил?»

„ Да, у него есть более важные дела. Он должен управлять фермой.

«Ферма большая?»

„ Да.

«Ты знаешь, где она?»

„ Нет.

«Ты где-нибудь слышишь, что кто-то упоминает название города или штата? Может, маленького городка?»

Она замолчала, прислушиваясь.

„ Нет, ничего такого не слышу.

И снова замолчала.

«Хорошо, ты хочешь еще поисследовать эту жизнь? Пройти вперед во времени или это…»

Она оборвала меня на полуслове.

„ Достаточно.

В процессе работы с Кэтрин я не обсуждал открытия, совершенные ею, с другими врачами. На самом деле я вообще не делился этой уникальной информацией ни с кем, кроме Кэрол и нескольких «своих» людей. Я знал, что информация, полученная на наших сеансах, правдива и исключительно важна, однако опасение негативной реакции со стороны моих коллег заставляла меня молчать. Меня все еще заботила моя репутация, карьера и другие мысли о себе.

Однако мой скептицизм с каждой неделей разрушался тем, что я слышал от Кэтрин. Я часто прослушивал записи наших сеансов и заново переживал все события, так драматично и непредсказуемо разворачивавшиеся. Но другим людям придется иметь дело только с моими переживаниями, сильными, но, тем не менее, не их собственными. Я понял, что обязан собрать больше данных.

По мере того, как я принимал послания и признавал, что это правда, моя жизнь становилась проще и радостнее. Не надо было играть в какие-то игры, притворяться, носить маски или быть не тем, кем я являлся на самом деле. Отношения стали более честными и открытыми. Семейная жизнь оказалась менее сложной и напряженной. Мое нежелание делиться мудростью, полученной через Кэтрин, стало уменьшаться. Удивительно, но многие заинтересовались этим и захотели узнать больше. Некоторые рассказали мне о своих экспериментах в области парапсихологии — изучении таких явлений, как ясновидение, «дежавю», внетелесные переживания, сны о прошлых жизнях и так далее. Многие из них также не обсуждали свои эксперименты даже с супругами. Все как один боялись того, что если они поделятся своим опытом с другими, пусть даже с членами семьи или терапевтами, то их сочтут странными или сумасшедшими. Однако эти парапсихологические явления не так редки, как люди привыкли считать. Лишь нежелание рассказывать другим о каких-то психических явлениях создает впечатление, что они очень редки. И чем более профессионален человек, тем сильнее его нежелание рассказывать об этом.