Десмонд Сьюард: Монахи войны. История военно-монашеских орденов от возникновения до XVIII века

Те, кто затем остался в Палестине, были искателями приключений, в основном французами, которым некуда было возвращаться, и созданное ими государство отражало феодальный уклад их родной страны. Оно в итоге включило в себя четыре крупных баронства: княжество Галилея, графства Яффа и Аскалон, владение Эль-Карак и Крак-де-Монреаль, Сидон и еще двенадцать областей поменьше. Кроме того, существовали три меньших государства: Антиохийское княжество и графства Триполи и Эдесское. Теоретически без согласия Haut Cour, то есть высшего совета королевства, любая политическая мера считалась недействительной, хотя король обладал огромной властью. Утремер имел форму песочных часов, протянувшись почти на 800 километров от залива Акаба на Красном море до Эдессы, лежащей восточнее Евфрата. В Триполи, в центральной части, он был всего лишь 40 километров шириной, а на юге его ширина не превышала 115 километров. Утремер испытывал хроническую нехватку человеческих ресурсов, притом что его пустынная граница, за которой находились вода и фураж, отнюдь не была непроницаемой. «Франки» опирались на морскую мощь и крепости. Вскоре на море стали господствовать генуэзские, пизанские и венецианские флотилии, жадные до торговли, так как соблазны в виде пряностей, риса, сахарного тростника, страусовых перьев из Африки и мехов из России, ковров из Персии, инкрустированных металлических изделий из Дамаска, шелков и муслина из Мосула и других бесчисленных предметов роскоши манили купцов, селившихся в городах на побережье.

Среди местного населения было много христиан: марониты, мелькиты, сирийские и армянские христиане. Около 1120 года Фульхерий Шартрский писал, что «некоторые из нас женились на сирийках, армянках и даже крещеных сарацинках…» и что его люди – уже не французы, а палестинцы, которых местные воспринимали как соплеменников. Королева Морфия, супруга самого Балдуина II, была дочерью армянского князя. Многие чиновники и купцы были крещеными арабами, а великие бароны брали себе секретарей-мусульман. Но даже если приезжающие из Европы и говорили о «пуленах» – франках, родившихся уже в Сирии, все же нельзя сказать, что возник новый франко-сирийский народ. К местным христианским церквам европейцы относились с презрительной терпимостью, а в Иерусалиме и Антиохии поставили патриархов римско-католического обряда. Правящие классы оставались французскими, и все управление осуществлялось на французском языке.

Тем не менее для франков Иерусалим стал домом. Король одевался в золотой бурнус и куфию и, давая аудиенции, сидел на ковре по-турецки. Знать носила тюрбаны и туфли с загнутыми мысами, шелк, дамаст, муслин и хлопок, совсем не похожие на шерсть и мех Франции. В городах они жили на виллах с двориками, фонтанами и мозаичными полами, отдыхали на диванах, слушали арабские лютни и любовались молодыми танцовщицами. Они ели сахар, рис, лимоны и дыни, купались с мылом в кадках и ваннах, а женщины пользовались косметикой и стеклянными зеркалами, неизвестными в Европе. Торговцы, пообвыкнувшись на восточных базарах, закрывали лица женам, и на похороны христиан приглашали профессиональных плакальщиц. Надписи на монетах делались на арабском. Однако, успешно пустив корни, европейцы ослабили грубый миссионерский порыв, необходимый для того, чтобы отвергаемое меньшинство сумело выжить у границы обширной и враждебной империи. Более высокая цивилизация разнежила франков, но это было не все. Тамошний климат с короткой, но бурной зимой и долгим знойным летом и новые болезни привели к высокой смертности вопреки достижениям арабской медицины.

Соседняя Восточная империя переживала последнее возрождение под властью императоров династии Комнинов. Константинополь со своим миллионом жителей внушил франкам благоговение, хотя они и считали константинопольцев мягкотелыми и развращенными. Раскол с Римом еще не свершился окончательно, но Запад плохо разбирался в восточном христианстве. Византийская армия пока еще была очень грозной и почти целиком состояла из наемников: английской и датской пехоты, печенежской и половецкой конницы.

В то время армяне были свирепыми горными воинами, хотя византийцы убили их князей и поглотили их старинные царства в Великой Армении, в стране у Арарата, где Ной высадился со своего ковчега, поэтому армяне были неспособны противиться сельджукскому нашествию. «Хайот» [1]не отчаивались, и на протяжении XI и XII веков многие из них перебрались в Киликию, на южный берег Малой Азии. Ведомые Рубеном, родственником их последнего царя, они создали новую страну среди долин и утесов Таврских гор, отчасти вырвав их из дрожащих рук имперских правителей, отчасти отвоевав у сельджуков. Они приветствовали возникновение Утремера, их знать брала в жены франкских женщин и приобретала феодальный характер. Но хотя Армения и была союзником франков в борьбе с исламом, она тем не менее соперничала с латинскими государствами.