преподобный Федор Студит - Послания

Впрочем, просим, будем осторожно говорить о главах и не станем высказываться так резко. А по поводу того, что люди, как ты написал, могут открыть уста и говорить, что мы, оставив здешнюю патриархию, перенесли дело к другой, об этом пусть не беспокоится твоя честность. Бог знает и первое начинание, и второе, даже и третье Сам рассудит, Сам обличит, Сам представит пред страшным Престолом, и Сам воздаст сообразно тому, как мы поступали и действовали. Ибо слова: если бы я угождал людям, то не был бы рабом Христовым (Гал.1:10), – не нами, грешными, сказаны.

Мы поминаем при священнослужении, как подобает, и Святейшего Патриарха, и благочестивых наших Императоров, не отказываемся иметь общение и со всяким неосужденным. Мы писали и к самому архиерею – как известно и благочестивым Императорам нашим, – о том, что у нас ни в чем нет разногласий, кроме только дела об Иосифе, и когда этот будет отлучен от священнослужения, то мы тотчас войдем в общение с ним. Притом он – возлюбленный нами муж, не только потому, что он – глава нашей Церкви, но и потому, что издавна уважаем нами, и, что есть в его жизни прекрасного, мы не перестаем превозносить. Если же случится, что он и сам примет ревность, – не стану говорить о святых епископах, игуменах, монахах и множестве мирян, – тогда что скажет любовь твоя?

Поэтому знай, что у нас не отделение от Церкви, но защита истины, оправдание божественных законов; а иное, как сказала честность твоя, было бы нарушением истины и извращением правил, и справедливо можно сказать тебе следующее: священники отверглись закона Моего и осквернили святыни Мои, не отделяли святого от несвятого , но все для них было одинаково (Иез.22:26). Ибо выражение: не иметь скверны или порока , опять скажу, нужно разуметь так: Церковь не принимает нечестивых догматов и противных правилам деяний, равно как и запрещенных соглашений с делающими их, как говорит в одном месте божественный Василий [54] К Амфилохию. Правило I. Творения в русском переводе. Т.VII. С.5–8. М., 1892. ; с ними великий Павел не позволяет даже есть (1 Кор.5:11).

Ибо со времени апостолов и впоследствии часто вторгались в Церковь многие ереси и возникали нечистые дела, незаконные и запрещаемые правилами, как и ныне, однако она вышесказанным образом осталась нераздельною и непорочною и останется вовек, между тем как дурно мыслящие и делающие отлучаются и отбрасываются от нее, как яростные волны от непоколебимой приморской скалы.

Итак, брат, останемся при своем и будем взирать на свет истины, твердо держась и священных правил, и догматов, особенно мы, монахи, особенно мы, считающиеся значащими что – нибудь. Если свет, который в вас, есть тьма, то какова же тьма , миряне (Мф.6:23)? И: если соль потеряет свою силу, то чем сделаешь ее соленой (Мф.5:13)?

Мы желаем и молимся, чтобы ты был для тамошних спасителем, и просветителем, и светильником строгости и благочестия, не делаясь всем для всех, но высотой добродетели, согласной с правилами, жизнью и благочестивым обращением; напоминание же брата твоего перенеси, как происходящее из любви, уважения к истине и божественного суждения.

Желал бы я сказать и больше этого, но обширность письма заставляет остановиться здесь. С удовольствием приняли мы твое богатое благословение и то, как ты заботишься о своем смиренном монастыре; это доказывает, что ты сберегаешь и трудишься для него. Труд твой велик. Но Господь воздаст тебе, чего желаешь, – преуспеяние в добродетелях и наслаждение вечными Его благами.

Хотели мы сами прибыть и приобщиться к постигшему вас несчастью – утрате блаженного сына вашего, возлюбленнейший господин мой, а не только в письме оплакать беду и принять участие в вашей скорби. Подлинно, как не жалко, как не мучительно испытывать потерю одного сына за другим, лишаться как будто одушевленного сокровища, богатства родовой преемственности, многовожделенного плода материнской утробы, прекрасных глаз дома, радости бабки, украшения всего рода?

Появился первый плод, и преждевременно исторгнут из родительских рук; родился второй, и этого сразила жестокая смерть; произросла третья отрасль, в утешение за первые, цветущая, прекрасная, продолжавшая жить до третьего года, к которой были крепко привязаны души родителей, и – увы, несчастье! – страдание не позволяет продолжать речь! – ушла и она от глаз ваших и, что еще прискорбнее, не на глазах отсутствующего родителя.