Кен Уилбер - Очи познания - плоть, разум, созерцание

Сама же посылка – первоначальное исходное утверждение – может иметь истоки в любой из трех сфер: мире плоти, разума или созерцания. Если исходная точка берет начало в сфере ока плоти и при этом сама по себе достоверна, мы говорим о «бесспорных фактах» (Рассел), или же «несводимых и упрямых фактах» Галилея, или просто эмпирико-аналитических фактах. Если же исходная точка берет начало в сфере ока разума, мы говорим о «бесспорных принципах соотнесения» (Рассел), или «интуитивно самоочевидных истинах» (Декарт), или «прямых феноменологических восприятиях» (Гуссерль), которые могут иметь либо философский, либо психологический характер. Если на исходное утверждение повлияло высшее око созерцания, тогда мы в широком смысле говорим об откровении или мандалическом рассуждении (как мы оговорим ниже). В любом случае, давайте отметим три исходные точки для рассуждения: несводимые факты (плоть), самоочевидные, или аксиоматические, истины (разум) и откровения-прозрения (дух).

Итак, мы упомянули, что логикой можно сильно злоупотреблять, и вот каким образом: в выборе исходных посылок для рассуждений можно допустить самые разные ошибки и даже откровенные фальсификации. Наиболее значимой среди них является «категориальная ошибка», которая происходит, когда одна из трех сфер полностью подменяет собой другую сферу. Или, как мы могли бы сказать, когда вещи (плоть) путаются с мыслями (разум), а те путаются с трансцендентальными прозрениями (созерцание). Ведь когда подобное происходит, то факты пытаются подменить собой принципы, а принципы пытаются подменить собой Бога.

Например, подлинный рационалист – это тот, кто заявляет, что все достоверное знание приходит только из ока рассудка, и при этом отвергает око плоти (не говоря уж об оке созерцания) как нечто совершенно ненадежное. Декарт был подобным философом. «Мы не должны поддаваться ничему, кроме свидетельств нашего Рассудка», – писал он и под этим явно имел в виду свидетельства «нашего Рассудка, а не наших органов чувств». Согласно Декарту, рассудок – и только он один – может раскрывать предельно самоочевидные истины. Данный тип познавания Декарт назвал интуицией (рациональной интуицией, а не духовной интуицией).

Под интуицией я понимаю не переменчивые свидетельства органов чувств, а концепцию, которую с такой готовностью и отчетливостью дает нам незамутненный и внимательный разум, что мы всецело освобождаемся от сомнения в отношении понимаемого предмета. Или, что то же самое, интуиция восходит к свету одного лишь рассудка… [21] Randall, J., and Buchler, J. Philosophy: An Introduction. New York: Harper & Row, 1971.

«Интуиция восходит к свету одного лишь рассудка…» И одна лишь рациональная интуиция способна открыть самоочевидные истины. Как только мы приходим к самоочевидным истинам, то, по Декарту, из них мы можем дедуктивно вывести целую последовательность вторичных истин. И он утверждает: «Эти два метода [исходная рациональная истина и дедукция] являются наиболее отчетливыми путями к знанию, и разум не должен допускать никаких других путей. Все остальное должно быть отвергнуто как нечто, возможно, ошибочное и опасное». [22] Randall, J., and Buchler, J. Philosophy: An Introduction. New York: Harper & Row, 1971.

Таково заявление чистого рационалиста, того, кто верит лишь оку рассудка, отвергая око плоти и око созерцания. Но какое же это сильное ограничение! Ведь в нем око рассудка вынуждено пытаться раскрывать эмпирические истины и созерцательные истины – задача, к выполнению которой он, рассудок, попросту не приспособлен. Стало быть, попытки ее выполнить неизбежно будут вести к категориальным ошибкам. Было достаточно очевидно, что око рассудка неспособно адекватным образом раскрыть сферу созерцания; и вскоре стало очевидным и то, что око рассудка, само по себе, не способно раскрыть истины, лежащие в сфере объективного и чувственного мира. Как мы вскоре увидим, роль современной науки состояла в том, чтобы показать, почему именно одними лишь рассуждениями нельзя раскрыть эмпирические факты. В мире ока плоти истину можно проверить лишь при помощи самого ока плоти.

Единственный момент, который я хотел бы здесь подчеркнуть, состоит в том, что, когда одно око пытается узурпировать роль любого другого ока, это ведет к возникновению категориальной ошибки. И она может произойти в любом направлении: око созерцания столь же плохо приспособлено к раскрытию фактов ока плоти, сколь и око плоти к постижению истин, открываемых оком созерцания. Ощущения, рассудок и созерцание раскрывают собственные истины в своих сферах, и всякий раз, когда одно око пытается увидеть другое, мы в результате получаем косоглазие.