Кристин Коннелли - Исцеление от эмоциональных травм – путь к сотрудничеству, партнерству и гармонии

Гипотеза взрыва эго как попытка (кстати, одна из немногих) объяснить причины Великого Падения выделяется тем, что концентрирует внимание на психологии личности, а не социальных, экономических, технологических, географических и прочих факторах. Однако как замечает сам Стив Тейлор, взрыв эго – это не момент его рождения, а внезапный скачок активности. Обсуждая в главе 8 феномен Великого Скачка Вперед, мы высказывали мнение, что эго как явление появилось еще сто тысяч лет назад [214]. Если это действительно так, то период постепенного развития эго длился десятки тысячелетий. В земледельческих цивилизациях его растущая сила проявилась в ослаблении сотрудничества, появлении семейных хозяйств и личной собственности. Возможно, если бы не великая сушь и Великое Падение, процесс развития человеческого эго так и оставался бы равномерным.

У эго множество форм и состояний. Когда оно по-настоящему сильно, то не пытается ни быть особенным, ни заслужить чью-либо высокую оценку. Вместо того чтобы стремиться к контролю над окружающими, оно позволяет им самим развиваться и чувствовать себя сильными. Сильное эго способно и сопереживать, и сострадать, и любить. Эго же, развившееся в эпоху Великого Падения, напротив, только кажется сильным. Оно жестоко и агрессивно, оно стремится конкурировать и подавлять, оно постоянно жаждет успеха, власти и высокого положения в обществе. Но за этим фасадом часто скрывается слабость, низкая самооценка и отсутствие уверенности в себе. Эта маска – всего лишь защитный механизм, пущенный в действие травмами. Поэтому мы считаем, что взрыв эго был спровоцирован травмами, полученными среди войн и засух Великого Падения.

С этим выводом согласен Джеймс де Мео; он полагает, что именно травмы вызвали переход от матриархата к патриархату. В своей теории он использует введенное Вильгельмом Райхом понятие психологической брони (см. главу 4). Вкратце можно сказать так: ребенок учится подавлять свои базовые установки, если не находит способа их удовлетворить. В результате развиваются страхи, обиды, злость, которые либо постепенно разрушат личность ребенка изнутри, либо станут проявляться в жестокости, садизме и антисоциальном поведении. Младенец, закованный в психологическую броню, повзрослев, не будет способен завязать с кем бы то ни было нежных и доверительных отношений. Даже со своими собственными детьми он будет холоден и жесток и тем самым передаст свою травму дальше по цепочке поколений. Однако де Мео утверждает, что ожесточить и подтолкнуть в сторону патриархата целое общество способны травмы не просто сильные, а обязательно коллективные, продолжительные и имеющие внешний источник. Таким стимулом могли стать нашествия кочевников и голод, вызванный великой сушью.

Попытки найти единую первопричину Великого Падения были напрасными. Этот процесс запустило совместное действие природных, социальных, культурных, психологических, экономических и технологических факторов. Однако травмы, особенно те, что были вызваны климатическими изменениями и ростом насилия, кажется, играли здесь ведущую роль.

Стив Тейлор выделяет в древней истории две волны последствий Великого Падения [215]. Обе в свое время усилили и без того жесткие черты доминаторских цивилизаций и до сих пор продолжают негативно влиять на развитие общества. Ведь за пять тысяч лет миру так и не удалось вернуться к мирному образу жизни, основанному на сотрудничестве и взаимопомощи. Возникает закономерный вопрос: почему?

Первая волна – ровесница первых индийских мудрецов – поднялась более двух с половиной тысяч лет назад и оставила следы в мистических традициях всех крупных религий. В этих учениях утверждается, что ни богатство, ни власть, ни высокое положение в обществе не помогут преодолеть душевной дисгармонии, вызванной взрывом эго. Внутреннего покоя и удовлетворенности можно достичь лишь через преодоление границ собственного «Я», несущего лишь душевные страдания. Чтобы добиться этого, важно осознать, что мы все – не изолированные эго, отделенные друг от друга природой и материальным миром, а физические воплощения основополагающего духовного начала или жизненной силы, называемой Богом, Брахманом, Сознанием и так далее. Можно также сказать, что мы – творения высшего эволюционного принципа, направляющего Вселенную по пути вечного развития и самосозерцания. Осознав это по-настоящему, мы поймем, что эго, «Я», с которым мы себя отождествляем, не является нашей подлинной личностью. Ведь на самом деле каждый из нас – частный случай реализации вселенского Сознания, источника и первопричины бытия. Однажды поняв эту в общем-то нехитрую истину, можно узреть единство и взаимозависимость всех предметов, явлений и процессов окружающего мира, а также иллюзорность собственного «Я». Мы существуем только как составные части одного динамичного, непрерывно взаимодействующего с самим собой целого. Принятие этой истины пробуждает в человеке сострадание и любовь [216].